А ответ пришел в конце первого летнего месяца.
Было то уже вечером. Мы тогда в городе Вешене станом стояли. Нам с мужем дом отдали, хозяева к родным ушли, чтоб нас не стеснять. Мне же тогда душно было, жарко.
— Что с тобой? — забеспокоился Альвар.
— Да так. Неладно что-то, а сама не пойму что.
Он же меч отложил, что чистил, посмотрел на меня пристально.
— Откуда чуешь?
Я же глаза закрыла, силясь понять, что и где чую, да только руками развела.
— Не пойму.
— Сходи проветрись может? То быть может из-за того, что в тяжести ты?
— Может, — я с тем из дома вышла да по улицам пошла тихо ступая. Так прошла мимо часовых у ворот, по стану прошла, да и стала, как вкопанная.
Сперва, глазам не поверила, а когда убедилась, что не наваждение это, руки к груди прижала да бросилась к связанному избитому мужчине, разревелась. Он молчал, сперва стараясь понять, не мерещусь ли я ему.
— Что колдовка, может знаешь его? — спросил нахмурившись Велэй.
— Знаю, — сказала слезу смахивая. — Вэйко это. Мы росли вместе.
— Вот значит как? — сказал княжич задумчиво. — Идем, расскажешь все.
Я же спиной чувствовала злой взгляд Вэйко, но пошла, не оборачиваясь. Чувство дурное о нем было. Видела, что княжич его судьбу решил уже, да только позволить этому статься не могла.
— Отпусти его княжич Сельф, — попросила, когда он вопросы задавать закончил, а я уже почти всю свою жизнь рассказала. — От его гибели тебе толку не будет, а отпустишь — и вреда не станет.
— Ты как себе это представляешь, Кристиана? С чего мне отпускать его? Да и можешь ты мне, что хочешь говорить сейчас, а все равно знаю, что соврешь. Он к князю своему побежит, да расскажет все, что видел. А мне того не нужно.
Я губу закусила, думая о том, как княжича уговорить.
— Ни разу я тебе Сельф не соврала, ни разу не обманула. Все как есть говорила. Да раз не веришь мне, вспомни, что слово давал одну мою просьбу выполнить. Так прошу я тебя, чтобы отпустил моего друга.
Княжич лицом побагровел и глазами зыркнул так, что показалось мне, броситься на меня. Потом же улыбнулся широко и спросил:
— А Альвар то твой знает, как ты тут незнамо кого грудью защищаешь?
— Он поймет, — сказала, а сама подумала, что может и не так это.
— Вот и проверим. Пойдешь к мужу, скажешь, о чем меня просила. И если он за дружка твоего попросит, то отпущу.
Я не знала, как мужу говорить и что. Чувствовала, что злиться будет. Так и сталось. Едва заикнулась, как он побелел весь кричать начал.
— Не стану за твоих полюбовников вступаться, — рявкнул он.
Да вылетел, дверью хлопнув. У меня же сердце оборвалось. Глаза слезами заволокло. И так больно стало, что и дышать не могла, только подвывала тихонько.