– Коп в отставке? – спросил Ричер.
– Дорожный патруль, – ответила Ким Петерсон. – Им разрешают оставить одежду, если они снимут с нее все знаки отличия.
На куртке имелся отделанный мехом капюшон; в одном кармане Ричер обнаружил меховую шапку, в другом – перчатки.
– Примерьте, – сказала Ким.
Выяснилось, что ее отец был вовсе не одного размера с Ричером, а крупнее, и куртка оказалась на целый размер велика Джеку. Впрочем, слишком большая одежда всегда лучше слишком маленькой. Ричер застегнул ее, посмотрел на те места, где раньше были нашивки, и улыбнулся, неожиданно почувствовав себя готовым к боевым действиям. Ему всегда нравились сержанты, они отлично делали свое дело.
Куртка пахла шариками от моли, а шапка из коричневого нейлона и кроличьего меха – волосами другого мужчины.
– Спасибо, вы очень добры, – поблагодарил Ричер и снял куртку, которую Ким у него забрала и повесила на крючок, вбитый в стену в прихожей, рядом с полицейской паркой Петерсона.
После этого они дружно отправились на кухню, которая шла справа налево почти по всей ширине дома. В ней не было ничего особенного – обычная кухня с видавшим виды столом и шестью стульями; чуть дальше – что-то вроде маленькой гостиной со старым диваном, двумя креслами и телевизором. В дальнем конце комнаты Ричер разглядел дровяную печь, ревевшую, точно локомотив, и закрытую дверь рядом с ней.
– Это и есть кабинет, вы можете пройти прямо туда, – сказала Ким.
Ричер понял – ему объяснили, что пора спать, – поэтому повернулся, чтобы еще раз поблагодарить хозяйку, но обнаружил Петерсона, который шел за ним.
– Он хочет с вами поговорить, – пояснила Ким. – Я это знаю, потому что он не сказал мне ни одного слова.
Человек, которому приказали убить свидетеля и адвоката, принялся чистить пистолет, выданный ему для этого задания, – «Глок 17», не старый и не новый, в хорошем состоянии и неплохо проявивший себя в деле. Он разобрал его, протер, смазал и снова собрал. Бока рукояти были выпуклыми, и в микроскопических щелях собралась грязь. Он убрал ее при помощи ушной палочки, смоченной в растворе. Имя изготовителя стояло в нижней части рукояти – невероятно сложное и довольно-таки дилетантское изображение буквы G, внутри которой поместилось все слово. Ее вполне можно было принять за обычную выпуклость и легко не заметить. На первый взгляд казалось, что пистолет называется «Лок». Все буквы были сильно испачканы. Мужчина снова намочил палочку в растворе, и через минуту они стали чистыми.
Кабинет Петерсона оказался маленьким темным квадратным пространством, принадлежащим мужчине. Он находился в задней части дома и имел две внешние стены и два окна, дверь, ведущую в гостиную, и, судя по всему, маленькую ванную комнату. Шторы из толстого клетчатого материала были раздвинуты. Остальное пространство стен занимали шкафы, купленные на распродажах, и старый дубовый стол со стоящим на нем маленьким холодильником. На нем пристроился древний будильник с двумя металлическими колокольчиками, который невероятно громко тикал. Низкое кожаное кресло, по виду скандинавское, и двухместный диван, превращенный в узкую постель, дополняли обстановку.