Оказать путешественнику-энтузиасту посильную помощь вызвались стражи Тридесятого леса, с которыми он познакомился в результате своего приключения, и с лета прошлого года он периодически навещал своих друзей и осваивал полезные навыки. Когда Ване удавалось вырваться из-под неусыпного надзора, он запрыгивал в приобретенную для этой цели лодчонку, переправлялся через Гнилушу и шел в самую чащу Тридесятого леса. У Серого, который все лето натаскивал свою юную напарницу, прибавилось работы, и оборотень уже мрачновато шутил, что мол, скоро он станет заслуженным тренером и учителем года и с чистой совестью отправится на покой. Слякотную осень и студеную зиму царевич большей частью посвятил теоретической подготовке, которую взяла на себя Яга. Бабка рассказывала царевичу, какие целебные травы могут пригодится, какие народы живут в окрестностях, какие основные города неподалеку, как проходят главные тракты, где водятся хищники, чем они опасны и как уберечься, что из лесной растительности пригодно в пищу и как врачевать вывихи, растяжения и прочие травмы — то есть, преподавала своему ученику основы физической географии, биологии и медицины. Правда, поначалу выбраться в лес Ване удавалось нечасто, потому что в тереме царя-батюшки в связи с тремя подряд свадьбами было много хлопот, да и отпускал своего младшенького государь через силу. Дело ли для знатного юноши по кустам да деревьям лазать? Потом, правда, суета поутихла, батюшка с новым увлечением сына смирился, и визиты Ивана в лес участились. Особенно хорошо пошло дело с весны, когда по настоятельной просьбе царевича все-таки перекинули через реку Гнилушу добротный крепкий мост. Теперь Ваня мог проверить свои навыки в езде по пресеченной местности верхом, чем немедленно и воспользовался. Тренировки не стали прерывать даже на время отсутствия Серого и его напарницы, отбывших в плановый дозор. Впрочем, чтобы загонять Ивана до упаду, хватало и одного Кощея.
Раньше царевич считал, что на коне держится вполне прилично — верховая езда входила в курс обязательной подготовки при Тридесятом дворе. Когда Кощей предложил попрактиковаться, Иван согласился с некоторой неохотой и скорее из нежелания обидеть наставника — ну чему новому его может научить пожилой чародей?
Первая же поездка показала, что, оказывается, многому. Одно дело — восседать верхом, двигаясь ровной рысью по наезженной дороге, и совсем другое — пробираться через лес в тяжелой неудобной кольчуге, когда шлем сползает на лоб и мешает, каждая ветка норовит выбить из седла, каждый куст загораживает обзор и превращается в серьезную преграду на пути и каждый корень грозит переломать ноги коню и шею — седоку. Кощей, на удивление, моментально поладил с вороным красавцем, позаимствованным на время из царских конюшен, в седле сидел как влитой и двигался между деревьев с бесшумностью и грацией опасного хищника.