— Это, я, любовь моя. Твоя Тара.
— Как ты узнала, Конни? — проскрежетал зубами Неро. — Кто тебя послал? Зачем?
Констанция осторожно высвободилась, положила руки на плечи мужчине, продолжая смотреть в его глаза. Её взгляд выражал понимание, сочувствие. Погладив рельефные мышцы на груди любимого, девушка прошептала:
— Я понимаю, в это трудно поверить, но я вернулась. Это я, твоя Нифи. — Это имя, производное от Нефертити, не знал никто, кроме них двоих. Оно было их ключом, паролем, словом, которое использовали редко, в особых случаях. Неро постоянно подтрунивал над Тарой за то, что она хотела быть похожей на египетскую царицу, вот и придумал такое смешное прозвище, которым называл её в самые интимные моменты.
— Как?! — Неро подхватил девушку на руки, закружил, потом устроился на земле, не опуская драгоценную ношу, начал покрывать страстными поцелуями лицо, шею.
— Подожди, милый, — еле слышно проговорила Конни, но демонисс услышал, обхватил руками лицо ангелиссы. На миг ему показалось, что он видит черты Тары. — Ты должен поверить мне до конца.
— Я верю, верю! — воскликнул Неро.
— Не совсем, — возразила ангелисса, протягивая руку. На ней трепетала крохотная искорка. Неро показал свою ладонь. На ней тоже сверкала искра. Она устремилась к подруге, сливаясь в единую Искру истинной пары.
Эта искра закружилась, превращаясь в большую огненную бабочку, которая взмахнула крыльями, осыпая влюблённых сверкающим дождём.
Демонисс дотронулся до распушенных локонов ангелиссы, где в золотистых прядях сверкали крохотные звёздочки, глубоко вздохнул:
— Расскажешь?
— Не стоит…
— Я должен знать врага в лицо…
— Вот лица-то он и не показал…
— Я узнаю — расскажи, — упрямо повторил демонисс.
— Хорошо, — неохотно согласилась девушка. — Мне тяжело вспоминать. Лучше сам посмотри.
Констанция вскинула подбородок, широко открыла голубые глаза, которые тут же стали чёрными, прижалась лбом ко лбу любимого и замерла.
Невысокая черноволосая девушка в белом платье устало брела по огненной пустоши. Вокруг неё пылали развалины неведомых строений. Они сменялись чёрным дымом, а тот превращался в плотные облака, закрывая видимость.
Девушка раздвигала руками плотную массу, напоминающую огромные куски влажной ваты.
Было видно, что идёт она давно: платье зияло прорехами, но было кипельно-белым, словно к нему не могла пристать ни гарь, ни копоть, ни пыль. Зато встречавшаяся растительность рвала невесомую ткань, пытаясь остановить странницу. Но девушку это не останавливало, она упорно двигалась вперёд, упрямо сжимая треснувшиеся губы.