— Получил письмо от нее?
— Еще два прислала.
И он рассказал о последнем. В нем Франческа с горечью писала о действиях анархистов в одной из освобожденных деревень. Выгнав оттуда франкистов, они собрали всех жителей и объявили, что отныне все крестьяне этой деревни будут жить при коммунизме. Всем было приказано собрать скот, продукты свезти в общественные амбары, кур пересчитать и тоже сдать. Деньги анархисты тут же отменили, а взамен ввели талончики, которые выдавались каждому по потребности.
Под угрозой расстрела крестьяне выполнили приказ анархистов. И началась в деревне сладкая жизнь. Курица нужна — приходи бери. Баран нужен — получай талон. Некоторые даже повеселели. Но, естественно, так долго продолжаться не могло. Запасы скоро оскудели, и в деревне начался голод. Вот тогда-то и пошли разговоры: «Какой же это коммунизм, когда есть нечего?» Некоторых наиболее ретивых анархисты арестовали. «Что-то не все до конца правильно говорят наши теоретики, — писала Франческа. — Надо будет в этом разобраться».
— Я уверен, что она разберется, — улыбнулся Павлито.
— Это будет мой самый счастливый день. Жаль, что она так долго бродит в потемках.
Беседу прервал клич: «К бою!» Мигель бросился к пулемету. Павлито — на наблюдательный пункт. В бинокль он увидел, как, вытянувшись цепью, наступала марокканская пехота. Высокие шапки, белые шаровары с широким поясом, огромные кинжалы, дикие крики — все это производило удручающее впечатление. Горланящие марокканцы несуразными скачками приближались к мосту. Семьсот, пятьсот, триста метров… Мигель открыл огонь. Он стрелял короткими очередями по первой шеренге. Потом перенес огонь на последнюю. Десятки трупов устлали дорогу к мосту. На мгновение марокканцы растерялись и залегли. Откуда-то сбоку заговорил тяжелый крупнокалиберный пулемет врага. Павлито видел, как помощник Мигеля беспомощно уткнулся головой в землю. Он был убит. Потом со стороны противника ударила пушка. Третий снаряд разорвался рядом с пулеметом. Осколком тяжело ранило Мигеля. Он пытался приподняться, но потерял сознание. Пулемет замолк. Подбежавший к нему парень не мог сладить с «максимом». Ленту заело. Воспользовавшись заминкой, марокканцы снова поднялись в атаку. Вот они уже пробежали сто метров. До моста осталось совсем немного. Парень, отчаявшись исправить пулемет, снова взялся за винтовку. Но что он мог сделать. Вот уже первый вражеский наемник показался в створе моста. Павлито бросился с наблюдательного пункта к пулемету. С силой ударил по рукоятке. Лента встала на свое место. В прорезь прицела он увидел набегавшего марокканца. Наемник что-то воинственно кричал. Пальцы послушно нажали на пуговку спускового курка. Марокканец ткнулся в настил моста. Еще одна короткая очередь — это за Мигеля. Враг заметался, пытаясь укрыться от губительного огня. Но «максим» работал безотказно. На мосту образовалась свалка. Первые ряды отступающих марокканцев столкнулись с задними отрядами. Узкий створ моста не позволял им развернуться. Образовалась настоящая пробка. Хорошо было видно, как один из марокканцев, отбросив в сторону винтовку, наспех прошептал какую-то спасительную молитву и кинулся вниз с моста. За ним последовал длинный, рябой верзила. Он боязливо перевалил через перила и нерешительно, держась руками за помост, повис над водой. Страх обуял «храбреца», и он никак не решался разжать руки. Но кто-то из его дружков наступил ему солдатскими ботинками на руки, и тот, взвизгнув, кулем упал в реку.