– При таком раскладе можно и вовсе не работать.
– Типичное мнение для отсталых планет с их обществом потребления. – Рим безнадежно махнул рукой. – Даже если кому-то придет в голову весь день бить баклуши, его просто не возьмут в следующий рейс. Никому не нужны лодыри. К тому же, работа у нас интересная, согласись?
С этим не поспоришь. Рутина земных лабораторий не шла ни в какое сравнение с буднями исследователей «Фибрры». Я едва дожидалась нового утра, чтобы на всех парах помчаться в зверинец. Если бы кто-нибудь запретил мне там работать, я рассмеялась бы ему в лицо и все равно продолжила.
С Веником мы сработались моментально, и, хотя ему приходилось многое мне объяснять, он терпеливо отвечал на все вопросы, а я впитывала новые знания, как губка. С момента знакомства с ним прошло всего три дня, а я уже выучила названия всех животных отдела, запомнила их родные планеты, привычную среду обитания, характеры, повадки и научилась за ними ухаживать. Я освоила принципы программы изучения биологического разнообразия и методы, которыми пользовались инопланетные ученые для поиска новых форм жизни.
Венимор не мог на меня нарадоваться: я все схватывала на лету. На второй день он допустил меня к лабораторному оборудованию, и я чуть не прослезилась, когда увидела настоящие инопланетные бактерии. Я мечтала найти их всю свою жизнь! Кто ж знал, что для осуществления заветного желания всего-то и надо попасть на борт межгалактического линкора…
Закончив рабочие дела, мы с Римом ужинали в корабельной столовой. Вернее, усиленно делали вид, что вареная морковка, стручковая фасоль и пучок жухлой травки, пахнущей рассолом, – это все, что нам нужно. Аглая бдела неподалеку, время от времени прохаживаясь мимо нашего стола и провожая взглядом все, что мы клали в рот. Рим печально вздыхал, косясь на кладовку со снедью, но покорно жевал здоровую пищу. В желтых глазах стояла неприкрытая тоска по нездоровым пельменям.
Роботы-стюарды, подчинявшиеся главе отдела обеспечения, оказались ей под стать. Стоило войти в столовую, как они тут же обступали нас со всех сторон, желая непременно услужить. Одни принимались перевязывать шнурки, другие – отряхивать пыль и шерсть разномастных животных, третьи тянули к свободному столику, наперебой убеждая, что кабачки сегодня особенно удались. Стюарды спорили между собой до драки кому выпадет честь принести приборы и гурьбой неслись выполнять любое поручение, застревая в дверях.
Вот и сейчас они кружили вокруг, как стая голодных акул, высматривая возможность подать салфетку или выхватить из-под носа грязную тарелку. Меня эта предупредительность нервировала, привычный Рим делал вид, что ему фиолетово. И только отчетливо покрасневшая под пальцами вилка выдавала вихрь эмоций, царящих у него на душе.