Ладони потеют уже основательно. Палец почти соскальзывает с кнопки звонка, когда я нажимаю на нее. Звонок опять звучит очень грубо. Щелчок замка, и я толчком открываю еще одну дверь. У меня такое чувство, что я прибыл на аудиенцию к Ганнибалу Лектору.
Слава богу, сипни цвет кончился. Теперь это холодный, стерильно-белый, в котором нельзя ни спрятаться, ни затаиться.
Кэтрин Зета-Джонс, внешне значительно отличающаяся от той, которую я представлял себе, разговаривает по телефону. У нес такой же цвет кожи, и на этом — все. В реальной жизни она приземистая и полная, может быть, у нес десять килограммов лишнего веса, возможно, она лесбиянка и откликается на имя Карен. По крайней мере, так написано у нее на бирке. Карен приятна в общении и гостеприимна. Но ее отличает нечто неуловимое, что может быть только у женщины, проработавшей пару лет в банке спермы.
Карен приглашает меня располагаться в ее офисе, который более напоминает кладовку для швабр или для каких-то ненужных вещей. На самом деле Карен по-своему украсила это помещение, начать хотя бы с явно не казенных обоев в розочку.
В офисе Карен задает мне еще несколько медицинских вопросов. Вопросы не очень интересны, но и не навязчивы. Когда она упоминает о необходимости сдачи на анализ крови, мочи и образцов спермы, я сначала хочу изобразить концовку известного анекдота и просто отдать ей мое нижнее белье.
Но решаю так не делать. К сожалению, как вы уже поняли (см. Крупная афера с итальянским журналом, с. 235), я не ношу нижнего белья. Я, кажется, даю правильные ответы и чувствую, как просто взлетаю по лестницам к своей победе — заработку на жизнь. Но вдруг, словно взрыв бомбы, она говорит мне, что в дополнение к абсурдному и нереалистичному ожиданию того, что я буду воздерживаться от полезного для здоровья секса минимум сорок восемь часов, я не должен курить марихуану.
— Вы не должны курить марихуану, — говорит она мне.
Я смотрю на нее так, как будто она только что сообщила, что я буду Гранд Маршалом парада гомосексуалистов за собственное достоинство в этом году и мне придется, надев на себя кожаный тонг на заклепках и пояс с надписью «Милая попка», улыбаться и махать рукой с девятиметровой платформы, изображающей смазанный анус.
Мне кажется, что здесь нужны некоторые разъяснения. Смотрите, последние несколько месяцев были, как говорят на местном городском наречии, сучьими. Ничто не шло так, как надо. Меня увольняли с работы и заменяли лоботомированными уголовниками, поскольку у них, я цитирую, «лучше с рабочей этикой и стандартами поведения».