— Что? Что такое поросячий визг? Какой еще поросячий визг? Что происходит? — дико взволновалась Лиза.
— Героин двадцать первого века. «Поросячий визг». Один грамм стоит как новый Русско-Балт. Спрячу-ка его от греха подальше, — сказала начальница таможни, накрывая алую шляпку своей просторной фуражкой. — Ребятушки, подготовьте мне герметичный контейнер, акты обнаружения и изъятия наркотического вещества, ну сами знаете… И сразу садитесь переделывать годовой отчет — это крупнейшая удача Таможенной службы с тех пор, как мы нашли девятьсот тысяч рублей в пирожках! Помните? Недоумки сворачивали купюры в трубочки, обматывали их фольгой и запекали в тесте. Ну кто в здравом уме потащит пирожки на родину сказки про Колобка и "Омелы"? Я сразу почуяла неладное. Но тут — ведь даже мысли не закралась. Впервые вижу наркотик в таком виде. А ведь как просто! Просто гениально, батюшки-светы! — Она растолкала телевизионщиков и пробилась поближе к Лизе. — Что, барышня, может, к нам в таможню переведетесь из своего нудного Отделения? Головка-то у вас варит, как хороший котелок! А? У нас интересно. Будем раз в неделю устраивать заседания клуба фанатов Ангела. Ну, соглашайтесь!
— Спасибки, конечно, но, пожалуй, откажусь, — замотала головой Лиза. — У меня есть неоконченные дела в нашей Семёрочке.
— Преданность делу — похвально! — загремела амазонка. — А вы и правда ценный сотрудник. Имейте в виду, барышня, мы тут всегда вас ждем. Верно, ребятушки?
Бледные клерки зашелестели нечто утвердительное.
— Поверить не могу, друзьяшки мои дорогие, что настолько миленький аксессуарчик оказался слеплен из смертоносного пластилина, — сказал Ангел в камеру. — Учитесь, дамочки: вот что такое «убить всех наповал своей шляпкой». Эх, не зря говорят: красота — страшная сила!
— О Диос мио, — обессиленно выдохнула Фернанда, глядя в потолок и молитвенно складывая ладони. На ее тонких запястьях наручники смотрелись элегантно и изысканно, как браслеты в стиле модерн. — Ми побре херманито… Мой бедный братик, ты остался без подарка… И без сестры. Теперь мы точно никогда не помиримся. Как же так? Этого просто не может быть! — Она невидящим взглядом посмотрела на Макса. В прекрасных карих глазах плескались слезы и отчаяние.
— Да ладно вам, знаете какой в тюрьме роскошный синематограф? — утешил ее Макс. — Каждую субботу там крутят последние шепсинские блокбастеры. Я вам даже немного завидую, если честно. И свиней в тюрьме нет — я так понял, вы их не особо любите. Радоваться надо, а не реветь в три ручья, мадам.
Не похоже было, чтобы Фернанду эти аргументы хоть немного успокоили, однако Макс счел свою психотерапевтическую миссию выполненной и повернулся к Лизе: