И очень вовремя — состояние Горыныча ухудшалось с каждой секундой.
Варан тяжело дышал сквозь стальной обруч, маленькие злые глазки были мучительно вытаращены. Лиза прижала два пальца к шершавой, бурой в желтую крапинку, шее. С трудом нащупала пульс сквозь толстую доисторическую шкуру. Чересчур горячую. Вроде бы у комодских варанов должна быть повышенная температура тела… Или нет? Что там в учебниках писали про гигантотермию? Лиза отчаянно пыталась припомнить содержание запутанной статьи «Гипотеза о теплокровных динозаврах в свете энергетики современных животных» из журнала «Международная ветеринария», который она стащила из приёмной одной пафосной клиники, куда ходила на собеседование пару месяцев назад, но в голове всплывала лишь какая-то бессмыслица про «разогретых до 40 градусов» рептилиях. Почему и зачем кому-то понадобилась разогревать рептилий, казалось сейчас неразрешимой загадкой. На некоторые вопросы могла дать ответы местная Интерсетка, однако времени на общение с Перстнем у Лизы не было.
Ясно было одно: такого хаотичного сердечного ритма ни у одного здорового живого существа быть не может. Сердце Горыныча билось быстро, слишком быстро, потом замирало, будто задумываясь, потом снова начинало отчаянно колотиться.
Медлить было нельзя.
Лиза резко прервала вежливую беседу фон Миниха с престарелым владельцем зоосада:
— Граф, можно вернуться к допросу позже? — Затем повернулась к Новикову: — Штатный ветеринар в зоосаде есть?
— Так он же тоже в суде, вместе с адвокатом, — сказал старичок. — Доказывает злыдням-безбожникам, что мы очень хорошо заботимся о наших подопечных…
— Ясно. Очень плохо вы заботитесь о своих подопечных, — отрезала Лиза. — Горыныч ваш сейчас помрет тут от разрыва сердца.
— Как?!
— А вот так. Аритмия, причем нешуточная, налицо. Где хранит лекарства ваш ветеринар?
— Так Господи боже, в клинике зоосада и хранит… Ох, что же делать-то нам, что делать? — Старичок расклеился окончательно.
— Нужно срочно транспортировать Горыныча в операционную. У него судороги начинаются. Передвигаться самостоятельно он уже не в состоянии. — Тут Лиза не удержалась от сарказма: — Так что можете спокойно снимать с него свои рабовладельческие кандалы, которые, конечно, нисколько не ограничивают свободу животного, просто служат стильным аксессуаром, дополняющим изящное красное платье.
Старичок находился в таком трансе, что никак не отреагировал на подколку. Он вообще производил сейчас самое жалкое впечатление: рот опять беспомощно приоткрыт, руки трясутся, и только повторяет без конца: «Судороги? Осподя помилуй! Как судороги? У него же просто аппетит пропал! Почему судороги?»