По мосту Турнель Дюкро и Мегрэ перешли на остров Сен-Луи, казавшийся тихой провинцией. Когда они проходили мимо какого-то кафе, оттуда вышел человек в фуражке речника и побежал за Дюкро. Они о чем-то заговорили, а Мегрэ стоял в сторонке и думал: из головы у него не шел образ Алины, еще более загадочный, чем прежде.
И вот перед глазами комиссара возникла картина: по сверкающим каналам скользит «Золотое руно», за штурвалом стоит светловолосая девушка, по берегу бредут лошади, шагает старик, а прямо на смолистых, прогретых солнцем досках палубы или в гамаке растянулся выздоравливающий — не в меру прилежный студент.
— Ладно, в воскресенье в восемь, — крикнул где-то сзади Дюкро и уже для Мегрэ добавил: — Небольшое сборище в Ножане у одного из моих людей — тридцать лет прослужил у меня на одном и том же судне.
Комиссару стало жарко. Они шли уже больше часа.
Торговцы открывали ставни лавок, по тротуарам спешили опаздывающие машинистки.
Дюкро молчал. Возможно, ждал, что Мегрэ снова начнет разговор с того места, где они остановились, но комиссар, казалось, о чем-то задумался.
— Простите, что завел вас в такую даль. Вы знаете кафе на Новом мосту у памятника Генриху IV? Это недалеко от уголовной полиции. Держу пари, вы никогда не замечали, что оно кое-чем отличается от прочих. Мы там собираемся каждый день. Пять-шесть человек, иногда больше. Это у нас вроде фрахтовой биржи.
— Алина всегда была слабоумной?
— Она не слабоумна. Вы либо плохо смотрели, либо ничего в этом не смыслите. Это, скорее, что-то вроде запоздалого развития. Да, да, мне врач объяснял. Ей девятнадцать, а развитие десятилетней девочки. Но она еще может наверстать упущенное. Врачи говорили, что, когда она… родит…
Это слово он произнес глухо, как бы стыдливо.
— Она знает, что вы — ее отец?
Дюкро вздрогнул, к щекам прилила кровь.
— Только ей этого не скажите! Во-первых, она не поверит. А потом, нельзя, слышите, ни за что на свете нельзя, чтобы об этом догадался Гассен.
В этот час, если, конечно, он встал так же рано, как накануне, старый речник, по всей вероятности, уже сидел пьяный в одном из двух бистро.
— Вы полагаете, он ничего не подозревает?
— Уверен.
— И никто?..
— Об этом никто, кроме меня, не знал.
— Значит, вот почему «Золотое руно» задерживается на погрузке и разгрузке дольше других судов?
Это было столь очевидно, что Дюкро лишь пожал плечами. Но выражение его лица, тон сразу изменились.
— Сигару? И давайте не будем больше об этом.
— А если преступление совершено именно из-за этого.
— Вранье! — твердо, почти с угрозой ответил Дюкро. — Давайте зайдем. Всего минуты на две.