И началось светопреставление. Комната заполнилась толпой народа, я только успевала вертеть головой. Какие-то люди в длинных серых хламидах осторожно ощупывали все открытые части тела, а было их, к слову, немного — лицо, шея, кисти и ступни. Я едва не захихикала — уж очень щекотно. Раздеть меня не пытались, и то хлеб.
Едва «хламиды» оставили меня в покое, как кровать обступили девушки в голубых платьях с белыми оборками, по-видимому, служанки. Они переминались с ноги на ногу, протягивали руки, но сразу отдергивали их и обегали кровать по кругу, не сводя с меня глаз. Чего это они? Я никак не могла понять, что они от меня хотят — то ли одеть, то ли раздеть… Как будто дотронуться боятся. Только сумятицу вносили: от их мельтешения у меня и в самом деле голова закружилась. Совсем не на это я рассчитывала, когда хотела позвать кого-нибудь.
Подползла к краю, наугад схватила за локоть одну из девушек, темноволосую и большеглазую, и строго спросила:
— Имя?
— Арита, — вздрогнув, робко улыбнулась она.
— Будешь главной.
Она восторженно прижала свободную руку к груди:
— Благодарю вас, элья…
В ее глазах читалось «Господин назначил меня любимой женой!». Раздался завистливый вздох.
Я поморщилась.
— Пусть остальные выйдут за дверь! — и картинно упала на подушки.
Надеюсь, я не перегнула палку, а то вдруг эта элья, за которую меня тут принимают, сама любезность? А у меня откуда что взялось? Эритан на меня плохо действует! Или это профессиональное выгорание? Клиенты иногда такое вещают по телефону, что впору возненавидеть весь мир. Но, похоже, я угадала с поведением — служанок из комнаты как ветром сдуло. Надо быть осторожнее, если заподозрят, что я не Ларна, — сожрут. С потрохами. Или в воду превратят… Меня передернуло от воспоминаний.
Однако остальные и не думали уходить. «Серые хламиды» отчаянно жестикулировали, что-то обсуждая и при этом невежливо тыкая пальцами в мою сторону, а люди в черном тихо переговаривались между собой. Арита, как коршун, следила за ними и, кажется, вознамерилась во что бы то ни стало исполнить мой приказ и выгнать всех из комнаты.
Но она не успела.
— Что здесь происходит?
Голосом, который я услышала, можно было пельмени замораживать. Я так и замерла, приподнявшись на локтях и открыв рот. В комнату вошел высокий стройный мужчина в изумрудной тунике, небрежно перехваченной кожаным поясом с вкраплениями драгоценных камней. Белокурые волосы спускались на широкие плечи, а ярко-голубые глаза, казалось, заглядывали в самую душу. Он улыбнулся, а я сглотнула, встретившись с ним взглядом. И сразу отвела свой.