– Еще бы не быть, коль сам товарищ Сталин одобрил, и это всем известно, – сказал Пономаренко, – но вопрос на понимание: чем ваши модные дела важны для конкретно нашей Конторы? Подсказка: какие тенденции в будущем обществе ты заметила еще?
Там нет семей. Мне вот резало глаз в их фильмах: «мой бывший», «моя бывшая», и сына или дочь оставить им на выходные. А я вот не могу себя представить, если бы мне пришлось бегать на два дома, к матери и отцу! Даже при том, что моя мама умерла, когда мне было пятнадцать. Знаю, что во Франции, после прошлой Великой войны, попытались растить и воспитывать детей в приюте, как в инкубаторе, с младенческого возраста и без родителей вообще. И была высочайшая смертность, а те, кто выживали, в подавляющем большинстве были или злыми зверьками, или тупой скотиной. О да, могу признать, что прежние большие семьи, где под одной крышей жило три, а то и четыре поколения, причем все беспрекословно подчинялись патриарху рода – уходили в прошлое, исчезали уже в наших городах. Но вот «ячейка общества», как называет это мой муж, двое родителей и дети – это абсолютная необходимость! Не ради обеспечения в старости, как это было в патриархальной семье, «больше детей-работников – это замена пенсии» (снова слова моего мужа), но ради нормального воспитания детей!
Да, Мадонна, я говорю это здесь, в Ленинграде – а мои Петя и Анечка в Москве, под надзором Марьи Степановны и сменяющих ее тети Паши и тети Даши. И это уже не в первый раз – и, наверное, не в последний. Но я стараюсь возместить им это – своим теплом и любовью, когда мы вместе. И кажется, это у меня получается – гораздо лучше, чем у героев тех фильмов.
А еще там все больше становятся тех, кто не желает иметь детей вообще. Поскольку это отвлекает от карьеры, «потеряешь время, выпадешь из обоймы, уже не догнать». Это было уже в истории, когда погиб Великий Рим, но тех римлянок можно как-то понять: при том уровне медицины смертность при родах достигала тридцати процентов, так что у римской женщины шанс остаться живой был таким же, как у римского легионера уцелеть в сражении; а дожить до старости – как у того же легионера дослужить до отставки. Но в двадцать первом веке медицина обеспечивала почти стопроцентную безопасность – и причина была в другом. Даже те, кто имел мужа – боялись довериться ему, «а вдруг мы разведемся», «если он будет зарабатывать больше меня, то много о себе возомнит». И что станет с таким обществом лет через двадцать, тридцать, пятьдесят?
– В точку, – сказал Пономаренко, – а это уже вопрос государственный: чтоб были у СССР и рабочие, и солдаты. И ситуация с демографией, что была там, нам здесь не подходит совершенно. Что до жизни «ускоренной и напряженной», то есть такое мнение, что не цивилизация и прогресс сами по себе виноваты – а капитализм, туды его в качель! Потогонная система, как беличье колесо, успеть – не успеть, конкурентоспособность – высшее благо. Конечно, нам тоже экономическая эффективность нужна, но не такой же ценой! Другие способы есть – как, например, автоматизация, роботизация, повышение срока службы изделий. Эта задача другим поставлена – и поверь, что-то делается уже. А конкретно твоя забота, королева ты наша итальянская, маленький участок этого фронта и глобальная разведка, «индикатор». Поскольку в той истории наш, советский стиль – я не про одну одежду говорю – так и не родился. А так как свято место пусто не бывает, то заграница проникла – и стало это первым шагом к нашему отступлению, а затем и капитуляции. Что будет в этой истории – надеемся в том числе и на тебя. Москву уже охватили, теперь Ленинград – дальше и другие города будут, вплоть до Владивостока. В отличие от прочих потребтоваров, одежду каждый себе сам может шить – выкройки, ткань, машинки у многих свои. А мы посмотрим, какой стиль распространится – без всякого принуждения, боже упаси! Хороший такой «индикатор» выйдет, сумеем стать «не как Запад» в этой реальности, или опять по накатанной пойдет. Главное – наглядно. Будут ли и у нас советские гражданки все поголовно в джинсах ходить или останутся на женщин похожи. Я понимаю, что кому-то удобство важнее – но не всем же?