Нестерпимая боль пронзила обрубок и я закричал, запрокинув голову. Ощущение, словно кровь заменили раскалённым свинцом, а в каждый нерв воткнули по шипастой игле. Из глаз брызнули злые слёзы, я пошатнулся, но не отступил. Рыча от страданий, я оскалился и в бешенстве стал бить по наковальне, яростно вминая в неё черный металл и пытаясь раствориться в работе. Всё, что угодно, только бы не чувствовать эту сводящую с ума безумную боль...
Мой мир сузился до пределов объятой синим пламенем наковальни. Вокруг бушевал огненный шторм, звучала семаргалийская речь, оглушительно звенел молот, отдаваясь в голове громоподобным эхом, и слепящая боль застилала сознание.
Сколько времени всё это длилось? Часы? Дни? Недели? Месяцы?
Не важно. Это не имеет абсолютно никакого значение. Ведь смысл только в одном - в созидании. Лишь это является истинной целью, к которой мы все стремимся - созидание чего-то по настоящему стоящего. Великолепного. Идеального.
Величественного.
То, что будет жить после нас, оставшись в сердцах последующих поколений...
В какой-то момент я вдруг осознал, что пламенная буря закончилась. Духи больше не несут мне кусочки дриарилла, и молот бьёт по пустой наковальне.
Наношу по инерции ещё несколько ударов и с огромным трудом заставляю себя остановиться. Шатаясь отступаю на шаг назад и едва разжимаю сведённые судорогой пальцы. Рукоять выскальзывает из окровавленной ладони и “Янтарный Король” с глухим стуком падает к моим ногам. Из последних сил оборачиваюсь и вижу неподвижно лежащих на полу Шейди и Кривглазиана. Мой взгляд скользит дальше и натыкается на замершую каменную глыбу, в которой угадываются черты мастера Дроко.
Тяжесть. Странная тяжесть оттягивает левую руку, клонит к земле.
С невероятным усилием поднимаю её к лицу и, ничего не понимая, смотрю на гладкую чёрную сталь, которой покрыта вся рука, от кончиков пальцев и до самого локтя.
И тут мой взгляд притягивает пульсирующая на груди синяя руна. Даже не успеваю ни о чем подумать, как всё тело вдруг охватывает испепеляющий жар, словно меня окунули в самое жерло вулкана.
Великий дух огня с оглушительным воем покидает моё тело, и, сделав круг по залу, разбрызгивая языки пламени влетает в каменный монолит, служащий вместилищем его сущности, и мгновенно погружается в сон.
Я же, изможденный и лишенный последних сил, наконец теряю сознание и проваливаюсь в спасительную темноту.
***
Первое, что я сделал, придя в себя, это очень горько пожалел об этом: голова раскалывалась, всё тело горело, глаза кололо, точно иглами, а во рту словно образовалась засушливая пустыня. Зрение восстанавливалось неохотно, мозг работал откровенно плохо, но со временем мне всё же удалось понять, что я лежу на чём-то мягком и смотрю в каменный потолок. Звон в ушах тоже начал постепенно стихать, и первыми осознанными звуками для меня стали глотки. Громкие, отчётливые глотки.