Уинстон, берегись! (Фрауке Шойнеманн) - страница 7
Спайк и Чупс покатывались со смеху, а я чувствовал себя последним болваном. Кажется, я говорил, что люблю умных женщин? Так вот поправлюсь: умные женщины хуже чумы.
К тому времени как я вернулся домой, Беата с честной компанией, к счастью, уже успели уехать, Симона со своей семьей и мамой Вернера тоже недавно откланялись, и в нашей прекрасной квартире наконец-то воцарился покой.
Пребывая в отвратительном расположении духа, я пробирался в свою комнату, полный решимости не покидать диван до конца дня. Или, может быть, до конца года? Или вообще никогда? Будут ли мне приносить еду прямо в комнату, если я перестану вставать с дивана? Впрочем, если и не будут, что с того – еда значит для меня не так уж много. Да вообще почти ничего не значит. В принципе, я мог бы целыми днями обходиться без нее. Даже не понимаю, с чего это Одетта взяла, что я только о еде и думаю. Какая подлая несправедливость!
На самом-то деле чаще всего я занят расследованием каких-нибудь таинственных преступлений – на пару с моей подругой Кирой. Например, однажды мы помешали банде похитителей сейфов. И еще задержали одного вымогателя. А как-то раз мы с Кирой… Ой! Что это там гремит? Из полуоткрытой кухонной двери, мимо которой лежал мой путь к дивану, донесся какой-то звук, подозрительно напоминавший звон тарелок. Видимо, со стола убирали посуду.
Хм, а не осталось ли там, случайно, этой вкусной штуки, которую я видел на рождественском столе, – вителло-что-то-там? Вот бы попробовать – потому что пахнет она просто превосходно! Я отметил это еще тогда, когда Вернер принес ее в пакете с деликатесами из одного итальянского ресторанчика. К сожалению, эта штука все время стояла упакованной в контейнер, а потом Вернер переложил ее на блюдо и сразу же подал к столу. Там я, конечно, не мог ею полакомиться – ведь за столом в полном составе сидела семья Вернера. Но вдруг сейчас мне повезет больше?
Я завернул на кухню. Если взглянуть на Вернера поумильнее, он наверняка меня угостит. Он всегда очень великодушен – и к тому же, в отличие от бабушки или Анны, вовсе не считает своего кота слишком толстым.
Но ноги, стоявшие у раковины, принадлежали вовсе не Вернеру. Кира! Муррр-мяу, ура! Моя подруга наконец-то вернулась! Прыг – и я очутился на кухонном столе прямо рядом с ней.
– Опля, Уинстон! – обрадовалась Кира. – Где это ты пропадал? Племянники и племянницы Вернера так хотели с тобой поиграть! Когда я вернулась, тут стоял рев на весь дом из-за того, что они не нашли тебя.
Вот уж ни секунды не сомневаюсь! Эти мелкие мучители котов, особенно противные дочери дурацкой Беаты, наверняка расстроились, что их любимая жертва – то есть я – так быстро ускользнула. Я потерся о руку Киры и замурлыкал.