— Вы могли взять меня! Меня, мой кесарь! Меня, а не Къяра, который лишь ждал случая нанести удар, и вы просто не могли не знать об этом!
Император улыбнулся, прикоснулся большим пальцем к моим губам, и спокойно ответил:
— Для перехода между мирами, не связанными между собой, требуется смерть, нежная моя. Смерть того, кто больше всего стремится к жизни, того, кому есть ради чего жить. Убить тебя? Тебя?! Кари, я каждую ночь вижу один и тот же сон — ты пронзаешь себя ржавым мечом Мрано, а у меня дрожат руки и я не уверен в том, что смогу тебя вернуть. Нет уверенности, не хватает сил, и еще сотни тысяч вариантов того, что я не смог, не спас, не оживил. Убивать тебя ради перехода в другой мир? Я лучше сдохну сам.
Укоризненно покачав головой, мрачно заметила:
— Вы с этим уже вполне успешно справились, мой кесарь!
Он устало улыбнулся в ответ, просто улыбнулся, а я понять не могла:
— Каким невероятным образом вы умудрились подставить спину Къяру, при всем моем уважении — я в принципе не в состоянии этого понять.
Кесарь улыбаться перестал, долго смотрел на меня пристальным усталым взглядом, затем произнес:
— Я просчитал Къяра, но я не учел Владыку Ночи и его… методы.
Он откинул голову назад, упираясь в скалу, и добавил:
— Яд в кинжале обладает уникальными свойствами, его можно изгнать обратно в кинжал, но если бы клинок был извлечен…
Договаривать Араэден не стал. Мне и не требовалось, я и так поняла всё — вытащить оружие из раны это первый порыв любого раненого, и любого из тех, кто придет ему на помощь… Или попытается захоронить.
— Да, — усмехнулся кесарь, — да. Поэтому я предпринял все возможное, чтобы дождаться вервов и предупредить.
Я скептически глянув на кесаря, обернулась и выразительно указала на уже заготовленную могилу. В ответ на мое возмущение, Араэден улыбнулся, вновь протянув руку, коснулся моего лица и тихо сказал:
— Доверять в любом из миров я могу только тебе, но, как ты понимаешь, ни яд, ни могила, меня бы не остановили.
Понимала, возможно, понимала, вот только:
— Остается вопрос времени, мой кесарь,- раздраженно напомнила ему.
Император Эррадараса коварно улыбнулся и спросил:
— Даллариец уже активировал свою нательную живопись?
И я задохнулась возмущенным:
— Вы!..
Кесарь рассмеялся. А затем легко, словно не он тут умирал на целую ночь, поднялся, поднимая и меня, рывком оторвал кусок нижнего платья у меня, протянул мне все еще влажную¸ естественно, ткань, и приказал:
— Аккуратно, не прикасаясь к рукояти, обмотай тряпкой…
— Да, мне тоже всегда не нравился фасон этого платья, — съязвила я.