«Ленчик, давай еще поспим, пожалуйста», – умоляла мужа Регина. Но Леонид требовал бутерброд именно в шесть утра и ни минутой позже. Чего только Регина не предпринимала, чтобы продлить сон супруга – и капли на ночь давала, и занавески темные, не пропускающие свет, в спальне повесила. Но муж вставал без всякого будильника в пять тридцать, делал утреннюю гимнастику и в шесть требовал традиционный бутерброд с колбасой.
Однажды Галюсик даже вмешалась и встала на защиту Регины. Леонид курил исключительно на лестничной клетке, по многолетней привычке, хотя жена не запрещала ему курить на кухне. Но «генерал», согласно заведенному им самим правилу, выходил на лестницу, открывал настежь большое окно и курил, задирая голову, чтобы выпустить дым. Галюсик, вынося мусор, сказала, что она на месте Регины такого мужа давно бы прибила. Ну разве можно так измываться над супругой? Да и она не спит с шести утра, просыпаясь от криков и требований бутерброда. Леонид кивнул и почти неделю не требовал раннего завтрака, однако потом снова начал кричать по утрам, желая уже не бутерброд, а яйцо, сваренное непременно в мешочек. И бедная Регина безропотно варила яйцо. Леонид возмущался, что «мешочек» никак не получался – яйцо оказывалось то вкрутую, то недоваренное. Наконец Регина познала секрет приготовления идеального «мешочка», и еще на неделю крики прекратились.
А потом Леонид объявил, что по утрам станет есть овсянку. Регина вставала и варила кашу. Более того, она стала готовить завтрак с вечера и оставляла тарелки на столе – и с яйцом, и с бутербродом, и с овсянкой, заботливо укутанные полотенцами. Она достигла небывалого совершенства – варила овсянку так, что к утру каша не превращалась в густую липкую массу и не требовала разбавления молоком. Леонид же требовал не только каши, но и внимания жены в шесть утра, поэтому спустя еще неделю попросил на завтрак оладьи. Он не кричал, но запахи, которые просачивались через вентиляционное окошко из квартиры соседей в квартиру Галюсика, будили ее настойчивее криков. Да и привыкла она к ранним побудкам и даже переживала, если сосед не требовал нового блюда на завтрак.
Однако выдерживать запах оладий, а потом сырников, а чуть позже – омлета с колбасой, помидорами и зеленью, еще позже – свежеиспеченных сдобных булочек, Галюсик больше не могла. В шесть утра она запахнула свой шелковый халат и отправилась к соседям с требованием прекратить издевательство – ну пахнет так, что жрать хочется, а она на диете. Регина усадила ее за стол и накормила оладьями. Леонид был бодр и весел, травил солдатские анекдоты и подливал Галюсику чай. Та, уминая оладьи, в сотый раз сказала, что нельзя так издеваться над бедной Региной, заставляя ее стоять у плиты ни свет ни заря, и над ней, соседкой, тоже. Посмеялись, разошлись миром.