— Легка на помине, — хитро улыбаясь, обернулся он к Варваре.
— Спасибо, что вспомнили. — Она поднялась на крыльцо. — Какие, дядя Миша, новости принес?
— Новости, говоришь? — Почтальон сощурил глаза. — Письмо тебе. Кондрат прислал. — Он сдвинул на нос очки, начал рыться в сумке.
— Кондрат?! — вскрикнула Варвара, попятилась и обхватила стойку крыльца.
Мать в испуге обронила сечку, замерла.
Почтальон торопливо достал голубой конверт и, посмотрев на адрес, хмуро заметил:
— Может, отослать обратно? Ты же теперь замужем. На что оно? — Он из-под очков взглянул ей в глаза.
Варвара отвела взгляд.
— Наломает еще мужик бока, — продолжал почтальон. — Слыхал я, грозен он у тебя.
— Что ты, дядя Миша, Тимоша добрый, — через силу выдавила из себя Варвара.
— Муж с женой, что бочка с водой. Друг без друга не жильцы. Вода разольется, а бочка рассохнется, — улыбнулся он и протянул письмо. — Коли так, бери…
Варвара хотела поднять руку, но не смогла, не хватило сил. Ноги едва держали ее. А в ушах все настойчивей звучало: «Не дождалась, не поверила!»
— Что не берешь? — словно из-под земли, услышала она голос почтальона. — Бери, бери, я пошутил… Горевать теперь, Варварушка, поздно. Коль с возу упало — пропало.
— Я и не горюю. А насчет замужества: люб мне Тимоша, — проглотила подступившую горечь, встряхнула головой Варвара и взяла письмо.
— Ну-ну, ваше дело. — Почтальон еще раз окинул ее сочувствующим взглядом и, поддерживая одной рукой тяжелую сумку, пошел по деревне.
Варвара поспешно сунула за пазуху конверт, шагнула к корыту с капустой.
— Дай-ка, мама, я порублю, а ты отдохни пока. Уморилась небось, — стараясь казаться веселой, громко сказала она и быстрыми движениями сечки начала сокрушать белые, как снег, кочаны.
Мать, сложив на груди руки, присела на лавку.
— Господи, что будет-то? — молитвенно зашептала она.
— Да ничего, подумаешь! — отозвалась Варвара. — Что было, то прошло.
Кочаны от сильных ударов сечкой распадались, хрустели. Из корыта под ноги сыпались мелкие капустные квадратики, скользили под сапогами.
— Погоди-ка, — остановила ее мать, — зачем зря силы тратишь да добро портишь?
— Вот хорошо, что напомнила, — вдруг спохватилась Варвара. — Мне пора. Тимоша скоро приедет. — И, не попрощавшись, она пошла к лесу.
Цепляясь за верхушки деревьев, бежали взъерошенные ветром мутные облака. Моросил дождь. Мелкие капли ударяли в лицо, точно старались преградить дорогу. А в ушах все звучало: «Не поверила! Не дождалась!» У опушки Варвара приостановилась, разорвала конверт. Кондрат писал: на границе их отряд столкнулся с басмачами. Силы оказались неравными. Товарищи его погибли, а сам он чудом спасся за барханами. Там его, истекающего кровью, случайно нашел туркмен пастух. Он увез раненого с собой на стойбище, сам ухаживал за ним и лечил. Плох был Кондрат, но не забывал о ней, Варваре. Хозяин говорил, что он в бреду часто повторял ее имя. «Я по-прежнему, а может, даже и сильнее люблю тебя. Жду не дождусь нашей встречи…»