— Куда в такой ливень? — заметила Варвара. — Земля напилась воды, не поднимешь.
— Как же так?.. — удивилась Нюська. — Я слово дала, а выходит…
— Зря волнуешься, — успокоила ее Варвара. — Распогодится, пообвянет немного. Тем временем что-нибудь придумаем. А пока обсушись.
Нюська резко повернулась, ударила дверью.
— Характер показывает, паршивка! — недовольно бросила Варвара.
Не знала Нюська, что и звеньевую погода беспокоила не меньше. Уже который раз она выходила на крыльцо, смотрела вдаль, не светлеет ли небо. А дождь не унимался, словно взялся кропить сдельно. Нужно было набивать парники, сеять рассаду, а еще не все семена проверены на всхожесть. И тут пришла мысль: пойти к кладовщику и забрать их.
В амбаре Тихона не оказалось. Варвара завернула в контору. Там она застала одну лишь Терехову. Отодвинув счеты, бухгалтерша вышла из-за стола. Плотная, невысокого роста, бухгалтерша подбоченилась и стала похожа на букву «ф».
— Сохранилась ты, — усмехнулась она, оглядывая Варвару. — И что ему еще надо: баба как баба, в соку и холостая, а вот, поди ты: к замужней потянуло.
— Ты о чем? — не поняла Варвара.
— Будто и не догадываешься?..
— Не до задач, Татьяна Васильевна. Семена нужны, а Дудкин запропастился.
— Не следила за ним…
— Зря! — отрезала Варвара и вышла из конторы.
Ветер трудился не напрасно. Разорвав толстую, пухлую толщу туч, он погнал их на край земли. В прогалы между облаков, словно сквозь полыньи, заголубело промытое дождями небо. Варвара шла по улице и улыбалась. У конюшни она приостановилась, решительно распахнула ворота, вывела и впрягла в фуру отдохнувшего Вороного.
— Ты что, Варварушка? — забеспокоился Ребров. — Потапович не разрешает брать.
— Нечего зря корм переводить. Пусть сначала заработает. — И, хлопнув по крупу Вороного вожжами, она покатила вдоль деревни.
Возвращаясь из райцентра, Горбылев завернул в бригадную избушку.
— Как у тебя дела? — спросил он Кондрата. — Строев беспокоится, готовы ли семена.
— Отобраны, протравлены. Можно хоть сейчас сеять.
— Ну и то ладно!
Из избушки они направились к скотному двору. По разбитой гусеницами дороге трактор тянул с десяток прицепленных друг к другу телег. Этот необычный поезд Горбылеву показался несколько странным.
— На ерунду горючее тратим, машину бьем, — заметил он.
— Воскресник у молодежи. Решили двор привести в порядок. Зарос грязью за зиму.
У коровника поезд сделал круг и остановился почти у самых ворот. Из кабины выскользнула высокая фигура тракториста и тут же скрылась в черной пасти распахнутого настежь сарая. Раздался взрыв смеха. На улицу выскочил Петр, а за ним Надя. Она, догнав парня, хлопнула по спине.