Замечательно. Этот Мак Клеман пойдет далеко. Он знал, что американец, даже американец, подозреваемый в убийстве, потратит время на то, чтобы переметить свою машину в другое место, чтобы не платить штраф в пятнадцать долларов.
- Скажите этому болвану, что я стою в десяти километрах от пожарной станции! - бросил Хенли сухим тоном.
Я посмотрел на Мак Клемана. Человек, способный выдумать про пожарную станцию, был достоин моего доверия.
- Но он здесь сам, - заявил директор-администратор. И он не хочет уходить.
- О, во имя неба.
Две цепочки зазвенели. В замке повернулся ключ и дверь отворилась. Мак Клеман прижался к стене с правой стороны. Правой рукой я держал мой пистолет в кармане, а левой рукой я протягивал свою бляху. Если он сделает хоть малейший подозрительный жест, я ударю ему в лицо, чтобы отвлечь его внимание.
Было легко понять, почему докторша не слишком красивая собой, могла потерять из-за него голову. Не говоря уж о медицинских сестрах и матерях детей.
Прекрасно сложенный, он коротко стриг свои вьющиеся волосы. У него был вид типа, который позирует в магазине по культуризму. На нем была куртка белая из легкой шерсти, которые выпускаются лишь для состоятельных людей. Его мускулы ясно выделялись. Я бы не хотел вступить с ним в единоборство. Его брюки цвета хаки были замечательно отглажены. Он был очень загорелым, у него были ослепительно белые зубы, блестящие голубые глаза и аккуратные маленькие уши.
Он с совершенным спокойствием посмотрел на мою юляху.
- Разве теперь инспектора полиции занимаются контролем уличным движением?
Я посмотрел на Мак Клемана и теперь понял, почему он так не хотел звонить доктору. Глаза Хенли были ледяными. У меня не было сомнения, что этот человек может самых хладнокровным образом убить человека.
- Это я просил его позвонить к вам, - сказал я.
- Вы слишком часто ходите в кинематограф, - продолжал Хенли. - Если вы хотели повидать меня, вам достаточно было просто обратиться ко мне, как ко всякому другому человеку.
- Мы слишком чсато встречаемся с людьми, которые выскальзывают, как иголки, - сказал я. - И такая манера обращаться стала у нас второй натурой.
- Входите же, мистер...
- Инспектор Санчес.
Услышав мое имя он нахмурил брови.
- На практике равноправие зависит от должности, - пояснил я. - Все с вами очень любезны, когда они в меньшенстве и в определенные моменты.
Я вошел и закрыл за собой дверь перед носом опечаленного Мак Клемана. Он еще долго будет ходить недовольным. Я лишил его подарка к Рождеству, который ему собирался сделать Хенли. И он знал это.