Конечно, есть гораздо лучшие способы спора с гипердемонстрацией себя, чем троллинг. Как в 2011 году, говоря о психоанализе, в интервью журналу GQ сказал Вернер Херцог[3]: «Нам нужны собственные темные углы и необъяснимость. Так нежилой становится комната, если осветить все ее темные углы, пространство под столом и повсюду – в ней жить становится невозможно».
Впервые я получила деньги за опубликованный материал в 2013 году, в конце эры блогов. Попытка зарабатывать писательством в Интернете на постоянной основе дала мне определенную мотивацию сохранять активность в социальных сетях, превратив мою жизнь, профессиональную и личную – касалось ли это политических убеждений или фото с собаками, – в постоянно обновляемую ленту, которую мог видеть кто угодно. Порой я ощущала ту же неловкость, что охватывала меня, когда я была чирлидером и училась убедительно имитировать счастье на футбольных матчах – ощущение притворства, словно все вокруг весело, нормально и достойно, в надежде на то, что все таким и станет. Попытка писать в Интернете – это оперирование набором предположений, которые сомнительны, даже когда ограничены одним лишь автором, и сомнительны еще более, когда превращаются в категорический императив для всех в сети: предположение, что речь оказывает влияние и тем самым подобна действию; предположение, что постоянно писать о своих мыслях – это нормально, полезно или даже идеально.
Впрочем, мне нездоровая сосредоточенность Интернета на мнениях была даже полезна. Эта сосредоточенность коренится в том, что Интернет сводит к минимуму потребность в физическом действии: не нужно ничего делать, достаточно просто сидеть за экраном – и это будет приемлемая и даже достойная жизнь XXI века. Интернет ощущается как поразительно прямая связь с реальностью – если чего-то хочешь, кликни, и это окажется у твоего порога через пару часов. После трагедии мгновенно возникает целый ряд твитов и начинается общенациональная демонстрация старшеклассников. Но в то же время Интернет лишает наши действия энергии. И сфера реального мира оказывается в распоряжении тех, кто его действительно контролирует, а нам остается лишь разбираться, правильно ли мы объясняем собственную жизнь. Во время выборов 2016 года (и еще сильнее после них) я начала чувствовать, что почти ничего не могу сделать в отношении 95 процентов того, что для меня важно. Я могу лишь высказать мнение. Бесконечный поток негатива, разрушающий мою жизнь, в то же самое время способствует укреплению власти и обогащению где-то там наверху, вне моей досягаемости.