— Э… Это что, про смерть тоже поверье?
— Нет, мальчик, качнул головой Хорт. — Это примета. И пока она еще ни разу нас не подводила.
К вечеру второго дня караван добрался до замка Хад.
Говорят, во времена, когда Ория была просто Орией, а Орн не получил звание имперской столицы, Хад был самой обычной приграничной крепостью. Тогда между Орией и соседней с ней Тарией частенько случались войны, крепость несколько раз переходила из рук в руки, а под ее стенами было пролито немало крови как с той, так и с другой стороны. Когда же будущему императору это надоело и он решил прижать к ногтю беспокойных соседей, Хад и его окрестности превратили в мощный укрепрайон, благо гористая местность и расположение замка этому способствовали. Еще через пару столетий, когда Тария прочно вошла в состав империи, надобность в Хаде отпала. Укрепления вокруг него разобрали. Народ по большей части переселился в менее суровые земли. А вскоре после этого замок решили использовать в качестве питомника для дарру.
Когда впереди показались стены замка, я тихонько присвистнул: офигеть, какая громадина!
Крепость и правда выглядела мощно: вырастающая прямо из скал каменная махина с высокими стенами, круглыми башнями, многочисленными бойницами и огромной пропастью, через которую перекинут узкий навесной мост. За мостом виднелся такой же узкий каменный язык — единственное место, где к замку можно было подойти вплотную. За ним — ворота. Перед воротами — тяжелая металлическая решетка. И зуб даю — на той стороне гостей ждало немало неприятных сюрпризов на случай, если визитеры прибыли с недобрыми намерениями.
Когда караван приблизился к мосту, над замком прозвучало тревожное эхо сигнального рожка. Ворота, разумеется, никто не открыл, хотя один из охранников еще на подъезде выудил из-под тулупа мелькнувший желто-синим ореолом амулет и продемонстрировал всем желающим. Зато народу на стенах прибавилось — вооруженного, внимательного. По-моему, на нас нацелили даже арбалеты. Да и подозрительное алое марево над одним из зубцов мне откровенно не понравилось.
Тем не менее перебраться через пропасть нам позволили.
Глубокая, кстати, оказалась пропасть. Метров тридцать в ширину и длинна-а-ая… прямо ух! По сравнению с ней навесной мост выглядел изрядно хлипким, ненадежным, и мне все время казалось, что обледеневшие цепи на нем как-то подозрительно потрескивают. Что уж творилось под копытами лошадей, вообще молчу. Один вид покрытых наледью деревяшек был способен вогнать неподготовленного человека в ступор. Однако телеги, как ни удивительно, прошли. И даже ни одна коняга по пути не взбрыкнула.