Не успев сообразить, что к чему, я метнулся вперед, прикрыв собой императора. Буквально за миг до того, как кожу на груди обожгла магическая печать. И в этот же самый момент увидел, как стражники, успевшие переступить порог тронного зала, без видимых причин начали медленно, без единого звука, заваливаться навзничь.
— Назад! — процедил его величество, глянув на мертвых воинов, которые еще до того, как рухнуть на пол, начали разлагаться прямо на глазах. А затем сделал неуловимое движение кистью, и холодом теперь пахнуло уже от него.
Я запоздало перешел на второе зрение и тихо ругнулся, обнаружив, что над телами погибших, постепенно сжирая их плоть вместе с одеждой и кожаными ремнями, пляшет густое темное пламя. Точно такое же, какое сейчас заполыхало вокруг императора. Магия… что б ее… действительно темная магия, встретить которую здесь не ожидали ни я, ни стража, ни, похоже, сам Орриан.
Нельзя туда пускать повелителя.
Что бы это в действительности ни было, вряд ли для него будет полезен контакт с этой силой.
— Все назад! — повторил его величество, и лишь после этого стража неохотно попятилась. На повелителя косились кто настороженно, кто обеспокоенно, кто неодобрительно, но оспорить приказ не осмелился никто. А еще через мгновение на мое плечо легла твердая ладонь. — Мар, не вмешивайся.
Я быстро вскинул голову:
— Но, сир…
— Сбереги мне сына, — тихо и без всяких эмоций велел император. Пальцы на моем плече ненадолго сжались, после чего печать на груди снова пребольно уколола кожу, а его величество убрал руку и так же бесстрастно добавил: — Тизар, опечатай двери. Карриан…
— Даже не думай, один ты туда не войдешь, — ровно произнес его высочество, первым тронувшись с места. Тизар же спокойно кивнул. Но как только император с сыном переступили порог, а я, ругаясь про себя на чем свет стоит, тенью скользнул за ними, маг быстро шагнул следом и захлопнул за собой тяжелые створки, вполголоса сообщив:
— Двери опечатаны, сир.
На губах императора Орриаиа мелькнула слабая улыбка. Но я почти не обратил на нее внимания — мой напряженный взгляд был прикован к противоположному концу огромного зала, где виднелся внушительный, богато украшенный трон, а на нем — нечто непонятное, похожее на неопрятный, размерами с футбольный мяч, кусок гудрона, над которым витало легкое разноцветное облачко, похожее на сдутый с одуванчика венчик.
Рядом с троном стояла уже известная мне девица. Одна. С заплетенными в тугую косу волосами. По-прежнему брюнетка. Однако уже без защечных подушечек и других изменений, которые едва не ввели меня в заблуждение в прошлый раз. Безоружная. Одетая в мужскую одежду. И без всякого удивления глядящая на нас с высоты специального возвышения для трона.