Император поднялся.
— Я знаю. И хочу, чтобы ты зачаровал второй перстень, а потом помог Карриану подготовиться.
— Конечно, ваше величество, — устало улыбнулся Тизар. — Я немедленно этим займусь.
Повелитель кивнул и молча вышел, даже не взглянув в мою сторону. А Тизар ненадолго прикрыл глаза. Как-то неожиданно сгорбился, будто на его плечах повисла невидимая, но очень тяжелая ноша. Какое-то время посидел так, но вскоре встрепенулся. Распрямился. Опомнился. А заметив мою молчаливо стоящую в углу фигуру, нервно дрогнул.
— Ох ты ж… Мар! Вот сейчас ты и впрямь стал похож на настоящую тень!
Он так же нервно рассмеялся.
— Боюсь, ты мне пока не помощник, так что иди к себе. Отдохни. И не волнуйся насчет того, что произошло: его высочеству сейчас не до тебя. В ближайшее время он, скорее всего, вообще об этом не вспомнит.
Я молча развернулся и на одеревеневших ногах вышел, второй раз за сутки чувствуя себя так, словно меня пыльным мешком из-за угла ударили. Как сомнамбула забрел в первый попавшийся потайной ход. Так же машинально оттуда выбрался. Дотопал до нужного места. Зашел в свои покои. А когда открыл дверь в спальню и наткнулся взглядом на сиротливо валяющийся на полу перстень, вот тогда меня окончательно накрыло.
Всего за миг мое хваленое хладнокровие бесследно испарилось, а привычная пустота в душе наполнилась состоянием, близким к панике. Ненадолго. Минут на пять, в течение которых мне хотелось то истерично ржать, то материться, то яростно биться головой о стену. Но потом это прошло. И кратковременная паника, и некстати накатившее отчаяние, и смутный ужас при мысли, что могло сегодня случиться, одновременно схлынули, оставив после себя какую-то тупую, ноющую, словно больной зуб, досаду.
Черт… в какое же дерьмо я умудрился вляпаться!
Храмовый фонтан… дурацкий перстень, который мне совершенно не нужен. Да неужели стоило умирать лишь для того, чтобы вот так, по глупости, уже на новом месте одним движением подписать себе смертный приговор?!
«Нет, — отстранение подумал я, — безвыходных положений не бывает. Так что надо собраться, все обмозговать и начинать искать выход из этой идиотской ситуации».
Ночь прошла в напряженных раздумьях.
Спать я, разумеется, не лег. Но и на прогулку по дворцу, как обычно, не пошел, а вместо этого большую часть ночи просидел на постели, сжимая в ладонях храмовый перстень и силясь понять, как же с ним поступить. А когда понял, что ничего путного в голову не приходит, то снова поднялся и отправился в тренировочный зал, потому что по опыту знал: ничто так качественно не прочищает мозги, чем нудная, монотонная, не требующая участия разума работа.