Как возгласы стихли, так сержант снова заговорил:
— Только, чтобы вы знали, кавалер, вы мы к вам не в холопы просимся. Только в арендаторы.
— Это понятно, — согласился Волков, — люди достоинства воинского холопами быть не могут.
— Тогда вопрос следующий: какую мзду просить будет от нас за землю вашу?
Волков знал, что обычно нежадный хозяин с крепостных берет две пятых со всего взятого от земли господина. То есть две пятых от всего, что прибудет крепостному мужику за год, он должен отдать. Конечно, на такое солдаты не согласятся, но начинать нужно было с еще большего, как и положено на торгах. И он предложил:
— Половина, того что с моей земли возьмете, пусть моя будет.
Реакцию солдат он предвидел, поэтому когда по рядам прошел неодобрительный и даже возмущенный гомон, он даже усмехнулся весело. Но тут же прогнал веселье и стал серьезен.
— Чрезмерно, чрезмерно, — доносились возгласы из строя.
И сержант Руффельдорф, сделав скорбную мину, заявил:
— Сие неприемлемо. Что же нам останется, а вдруг нам какой имперский налог платить придется, а вдруг герцогу?
— Нет, никаких других налог платить вам не придется, только подать на торговлю в городе, да и то если надумаете там торговать, а если приезжим купчишкам все продадите, так и не будете платить ничего. Только десятину попам.
Снова неодобрительное «о-о-о» прокатилось по рядам солдат.
— Вот, а про попов то мы и забыли, — вспомнил сержант. — Излишне много вы требуете, господин фон Эшбахт.
Да, Волков уже начинал привыкать к этому имени. А сержант продолжал:
— Вам половину, десятину попам, подать на торговлю в городе, а что же останется нам?
— Так сколько же вы хотите? — спросил кавалер громко.
— Четверть вам, — громко крикнул кто-то из строя.
Волков даже привстал, чтобы увидеть этого голосистого наглеца.
— Да, — поддержали крикуна другие солдаты, — четверть будет достойной платой. Да, достойной… Достойной…
Рыцарь Божий Иероним Фолькоф фон Эшбахт по прозвищу Инквизитор не присел и обведя людей воинских взглядом, сказал громко:
— Будь по-вашему, пусть будет четверть, только если я попрошу вас, так встанете вы под знамена мои и уклоняться не будете.
— Согласны, согласны, — орали те солдаты, что попроще, а те, что поумнее, сержанты да корпоралы, те говорили хитро: — Контракт напишем и в нем все оговорим.
Уж в этом Волков не сомневался, вроде, и простые люди, солдаты, а за годы беспрерывных войн старшины и корпоралы в договорах поднаторели. Солдаты говорили меж собой, кричали, ряды смешались, кажется настроение было у них хорошее. Шум стоял большой. Кто-то даже то ли от радости, то ли с дуру в барабан стал бить.