Лиза Круглова сразу родилась, как говорится, с золотой ложкой во рту, в сталинке на Котельнической набережной, в семье академика Круглова и его молодой жены. С детства у нее было все, и даже больше, она росла избалованным капризным ребенком. Далее не менее капризной, но очень красивой девушкой, желаниям которой теперь потакал муж. Елизавета всю жизнь любила только себя, когда родился Коленька, она тут же сплавила его на нянек и укатила в Крым восстанавливать здоровье и фигуру.
И вот сейчас такое новое чувство рождалось у нее в груди впервые. Ей очень нравились эти девчонки, особенно младшая, она знала о ее существовании, но ни разу в жизни не видела. Генка ей напоминала саму себя в молодости, красивая, дерзкая, веселая. Только пустят ли они, так много натерпевшиеся в жизни и знающие цену потерям, к себе, в свой мир, который, честно скажем, Лизи не заслужила.
Вася спал и видел чудесные сны, как будто он маленький и они с мамой идут гулять в городской парк города Владивостока. Вокруг много каруселей, и он хочет обязательно прокатиться на всех, он очень переживает, что не успеет этого сделать, поэтому бегает от одной карусели к другой. Пока они стоят в очереди, мама приносит ему мороженое крем-брюле в вафельном стаканчике, как он любит. И огромное чувство счастья не умещается у него в груди, и он кричит.
– А ну, пошел отсюда.
Василий проснулся и понял, что кричит Анна на собаку, которая лизала лицо Васи.
– О, проснулся, ясный сокол, – Анна была пьяна и в приподнятом настроении, – мне было так без тебя скучно, Вася, – пожаловалась она. – После того как мы покатались на последней карусели, ты попросился на минуту прилечь и уснул, – сказав все это, Анна протянула ему бутылку шампанского, почти полную. – Пей, новую купила.
Василий сначала принял вертикальное положение, потом принял напиток и произнес:
– Прошу прощения, слабости организма, я всю ночь не спал, готовился к тюрьме, но, видимо, предприятие откладывается, организм это понял, расслабился и дал сбой. Какой у нас дальнейший план?
– А дальнейший план у нас, Вася, идти сдаваться! – обреченно сказала Анна.
– Как? Опять? Я уже утром сдавался, меня не приняли, – Василий опять по-настоящему испугался.
– На этот раз, Васенька, пойду я, спасибо, что ты провел со мной последний день на свободе. Это был лучший день за последние три года, я почувствовала себя нужной и интересной. Ты очень хороший, Вася, я желаю тебе счастья, – Анна стала серьезной, и даже слезы наполнили ее глаза. Она провела своей полной рукой с ярким маникюром по красивому Васиному лицу и заплакала, тихо и обреченно.