Однажды, один из младших сыновей Брухо Ольденштайера, известного торговца шерстью, решил подарить такую розу своей очередной подружке, но получил чёткий и недвусмысленный отказ. За те деньги, что предлагал молодой Ольденштайер, можно было купить небольшой дом, но старуха оказалась несговорчивой и на все увещевания отвечала отказом. Когда же в юнце взыграла кровь, он наговорил Кошачьей Леди кучу гадостей и ушел, выбив дверь. А ночью перелез через невысокий забор вместе с дружками и обстриг весь куст. Утром, заметив пропажу, старуха, как ни в чём не бывало, отправилась со своими кошками в сквер. А уже к полудню туда прибежал незадачливый грабитель. Руки его покрывали шипы, доходя до плеч. Шипы стали уже расти на груди и спине. Кровь текла по рукам, заливала торс и ноги. Боль была ужасной. Гордый сын упал на колени и, рыдая, просил прощения. По слухам, Кошачья Леди заставила его вернуть все до единого цветы. И в тот же миг, как последняя роза покинула руки воришки, шипы на теле молодого Ольденштайера отпали сами по себе.
Миновав никогда не запирающиеся ворота, носившие, как и все в этом доме, следы былого достатка, Флозерин по узенькой дорожке прошёл мимо шеренг кустов роз и остановился перед покосившимся крыльцом. Без приглашения Леди в дом никто не отваживался заходить.
– Ну и долго ты собираешься там стоять, юноша? – раздался голос колдуньи, показавшийся эльфу на удивление молодым и полным энергии.
Поднявшись по скрипучей лестнице, Флозерин скользнул в прохладный полумрак «кошачьего дома». Посреди холла стоял огромный, потрескавшийся стол, сплошь уставленный пузырьками и другой стеклянной посудой. На нём яблоку негде было упасть, но нашлось место для двух полосатых кумушек. Одна сидела на здоровенной реторте, а другая стояла на широко расставленных лапах, раскачиваясь, словно укурившийся н’хага гоблин.
Несколько световых шаров висело на стенах, освещая небольшие участки пространства вокруг себя. Вдоль стен стояла куча всякого хлама, который аристократы из Верхнего города почему-то называли антиквариатом и имели привычку покупать за большие деньги, с умным видом повествуя об эпохе и мастере, изготовившем ту или иную безделушку.
В освещённых местах была заметна паутина, за все эти годы ставшая напоминать порванные паруса, колышимые потоками тёплого воздуха. Из неосвещённого угла, предварительно блеснув зеленью глаз, вышла хозяйка этого кошачьего приюта. Наверное, она очень хорошо видела в темноте, потому что капюшон был всё так же низко надвинут на глаза, скрывая её лицо. Леди словно плыла по воздуху, не касаясь ногами пола. При этом ни одна складка на её плаще не шевельнулась.