– Видите, Серж, – заметила Аня, – вы и сами понимаете, что катары, осужденные как еретики, были куда пристойней, чем католическая церковь, которая вдохновляла крестовые походы против них!
– Я никогда этого не отрицал, – ответил он. – Вы можете такое припомнить?
Аня задумалась и, по зрелом размышлении, должна была с этим согласиться.
– Вы смешиваете разные вещи, Анечка. Я говорил, что катарская ересь была небезопасна для общества, и так оно и есть. Но я вовсе не заблуждаюсь относительно морального облика добрых пастырей противостоявшей им официальной церкви, равно как и их паствы. – Серж усмехнулся. – Между прочим, в 1230 году имел место один поистине анекдотический случай, – заметил он.
– Анекдотический?
– Да. Некто Жан из Тулузы, представший перед судом инквизиции по обвинению в том, что разделял катарскую ересь, обратился к судьям с такой защитительной речью: «Господа! Выслушайте меня! Никакой я не еретик – ведь у меня есть жена, с которой я сплю, и дети!» Этим он хотел подчеркнуть тот факт, что он, в отличие от катаров, активно размножается. И далее он сказал: «Я ем мясо, лгу и богохульствую, значит, я верный католик!»
Макс рассмеялся.
– Действительно, натуральный анекдот, – прокомментировал он, отпив коньяка.
– Серж, – начала Аня, – вот вы уже в который раз упомянули Людовика Святого.
– Да-да.
– Почему он стал святым? И когда?
– В данном случае, Аня, «почему» и «когда» неразрывно связаны между собой.
– Что это значит?
– Людовик IX жил в XIII веке. Кстати, именно в период его правления вы оказались заброшены вчера. Так вот, канонизирован он был на исходе XIII века – в 1297 году, усилиями его внука Филиппа IV Красивого.
– Это того, который разгромил орден тамплиеров?
– Его самого. Филипп подмял под себя папский престол, вынудил его перебраться в Авиньон.
– Во Францию?
– Почти. Восточная граница Франции проходила тогда по Роне, а Авиньон на восточном ее берегу. Но почти. Филипп сделал папу ручным, помыкал и папой, и кардиналами. Ну и добился чего хотел: нажал на папу, и тот канонизировал его деда. Это сугубо политика и ничего более.
– То есть Людовик Святой был не очень святым?
– Я только поменял бы тут местами слова «очень» и «не», а потом бы убрал вопросительный знак.
– Даже так?
– Конечно! Портил монету – разве это не мошенничество в особо крупных размерах? Грабил и изгонял евреев, разорил страну непомерными налогами, опустошил Южную Францию. Вымел подчистую казну. Вы можете во всем перечисленном усмотреть признаки святости?
– Не очень, – саркастически ответила Аня. – Если задуматься. Все правители похожи и все времена похожи.