– О! Вам, Серж, это не грозит, – заверила Аня. – Вокруг вас столько всего яркого, необычайного. Вот и сегодня – шеф-повар из Елисейского дворца!
– Ну а вы, Анечка, чего ожидали? – отозвался он. – Надеюсь, не предполагали, что у меня повар из какого-нибудь кабака? Или из солдатской столовой?
– Разумеется, нет. Но такой эксклюзив!
Серж откинулся на спинку стула и посмотрел на Аню с лукавой усмешкой.
– Вы, стало быть, считаете, что президент Французской Республики – это особа более значительная, чем ваш покорный слуга? – спросил он, слегка крутя в руке вилку.
Аня смутилась на мгновение, не более, а затем ее лицо осветилось озорной улыбкой.
– Но ведь это вы нанимаете повара, который сначала служил у президента, а не наоборот, – в тон Сержу ответила она.
Серж улыбнулся и, положив вилку на стол, изящно, как он умел, похлопал.
– Браво! Вы, как всегда, на высоте: очень элегантно уклонились от ответа. Кстати, как вам творения месье Фабра? Надеюсь, они пришлись вам по вкусу?
– Вы, наверное, шутите, Серж? Это просто ужасающе вкусно!
– «Ужасающе» и «вкусно» – интересное словосочетание. Соединение несоединимого. В стилистике это называется «катахреза».
– «Катахреза»? – переспросил Макс. – Страшноватое какое-то слово.
– Страшноватое?
– Ну да. Так и хочется сказать: «И будет тебе полная катахреза!»
Аня весело рассмеялась – ей сделалось почему-то очень смешно. Настроение поднялось.
– Забавно, – заметил на это Серж. – У вас, Макс, определенно имеется то, что называют языковым чутьем. Вы чувствуете слово. А как насчет обеда? Как он вам?
– Обед шикарный, особенно эта… Как же ее?! Короче, паштет.
– Фуа-гра, – подсказала Аня. – Это паштет из гусиной печенки.
– То есть «фуа-гра» значит «гусиная печенка»?
– Нет. Буквально это означает: «жирная печень». В исполнении месье Фабра – это просто шедевр!
– Рататуй тоже вкусный, – дополнил Макс. – Я вообще-то не особый любитель супов, но этот я съел с удовольствием.
– Да, – сказала Аня, – рататуй. В детстве я вообще не знала, что это такое. Но где-то услышала это слово. И знаете, я подумала, что это какая-то хищная птица. Я так и представила себе гнездо этих рататуев, и как они там копошатся, противные такие.
Макс, отпивавший в этот момент вино, чуть не поперхнулся и, с трудом сделав глоток, разразился хохотом. Серж же только мягко улыбнулся.
– Да уж, – заметил он, – воображение у вас работает, как мало у кого. Пожалуй, в этом что-то есть, определенно есть. – Он задумчиво покивал головой. – А рататуй действительно хорош…
– Это точно! – не сговариваясь, произнесли Аня и Макс одновременно.