– Здравствуйте, миссис Мелвилл. Он просто спит, не волнуйтесь. Давление у него идеальное, из состояния шока его вывели.
Восковая бледность уже сошла с лица Тима, черты разгладились, на щеках играл легкий румянец. Мэри убрала с его лба слипшиеся волосы.
– Миссис Мелвилл, я сейчас отвезу его в VIP-крыло. Если хотите, пойдемте со мной, посмотрите, как его устроят в палате.
Мэри сказали, что она может навестить Тима на следующий день, ближе к вечеру, однако, приехав в больницу, Тима в палате она не застала: он сдавал анализы. Она терпеливо ждала его, отказавшись от чая и сандвичей с учтивой натянутой улыбкой.
– Он сознает, где находится и что с ним случилось? – спросила она у старшей медсестры. – Тим испугался, когда, проснувшись, не увидел меня рядом?
– Нет, миссис Мелвилл, не испугался. Он очень быстро адаптировался и, по-моему, всем доволен. Вообще он очень светлый жизнерадостный парень, его здесь все полюбили.
Увидев Мэри, Тим хотел соскочить с каталки и броситься к ней, но его удержали.
– Мэри, как хорошо, что ты здесь! Я думал, что еще долго не увижу тебя.
– Тим, как ты себя чувствуешь? – спросила она, быстро чмокнув его в лоб под любопытными взглядами двух медсестер.
– Я снова здоров, Мэри! Доктор вылечил мою руку. Он зашил то место, где ее разрезал нож, и кровь больше не идет.
– Болит?
– Не очень. Не так, как в тот раз, когда мне на ногу упали кирпичи и она сломалась.
На следующий день рано утром Мэри позвонили из больницы и сказали, что она может забрать Тима домой. Она сообщила добрую весть миссис Паркер, схватила сумку с одеждой Тима и кинулась к машине. У входа в отделение Мэри встретила старшая медсестра, забрала у нее сумку и предложила подождать в комнате для посетителей.
Мэри уже начала терять терпение, когда к ней вышли доктор Минстер и ординатор из приемного покоя.
– Доброе утро, миссис Мелвилл. Старшая медсестра сообщила, что вы прибыли. Тим скоро будет готов, не волнуйтесь.
– Как он себя чувствует? – с тревогой спросила Мэри.
– Он в полном порядке. На руке, конечно, останется шрам – как напоминание о том, что надо осторожнее обращаться с острыми ножами, – но нервы не задеты, рука не утратит ни должной подвижности, ни чувствительности. Через неделю приведите его ко мне на прием, и я посмотрю, как рука заживает.
– Значит, действительно все в порядке?
Доктор Минстер запрокинул голову и расхохотался.
– Ох вы, мамочки, мамочки! Все одинаковы – волнуетесь, переживаете. Обещайте, что перестанете суетиться вокруг него, а то, если он будет видеть вас в таком состоянии, совсем избалуется и руку свою будет жалеть больше, чем нужно. Я понимаю: Тим – ваш сын, и вы по-матерински особенно сильно привязаны к нему, потому что он зависит от вас, но вы должны противиться своей привычке хлопотать вокруг него без всякой нужды.