Тим (Маккалоу) - страница 6

На мгновение повернувшись к ней боком, он засверкал на солнце, словно изваяние из золота. Ноги у него имели столь красивую форму, что Мэри вообразила его бегуном на длинные дистанции. В сущности, он и был сложен как легкоатлет: высокий, стройный, грациозный, с широкими плечами и грудью и узкими бедрами.

А лицо! Лицо его было само совершенство. Нос короткий и прямой, высокие скулы резко очерчены, мягкий изгиб губ. Левую щеку почти у самого уголка рта прорезала тонкая морщинка, которая придавала лицу выражение печали, детской невинности и растерянности. Волосы, брови и ресницы цвета спелой пшеницы божественно золотились на солнце, а глаза были синие-синие, как васильки.

Заметив, что она наблюдает за ним, парень радостно ей улыбнулся, и от его улыбки у Мэри Хортон перехватило дыхание. Она судорожно вздохнула и как сумасшедшая кинулась к своей машине, с ужасом осознавая, что ее заворожила его исключительная красота.

Воспоминание о юноше не отпускало мисс Хортон ни на минуту, пока она еле тащилась до делового центра в северной части Сиднея, где располагалось сорокаэтажное административное здание компании «Констебль Стил энд Майнинг». Как Мэри ни старалась сосредоточиться на дорожном движении и предстоящих событиях дня, ей не удавалось выбросить его из головы. Будь он смазливым молодым человеком, брутальным самцом или писаным красавцем, она с легкостью забыла бы его, как благодаря самодисциплине научилась забывать все нежеланное и нарушающее душевный покой.

О боже, до чего же он прекрасен: изумительно, ошеломляюще прекрасен!

Эмили Паркер говорила, что сегодня строители должны закончить ремонт. При воспоминании об этом Мэри показалось, что все вокруг, окутанное дрожащим мерцающим знойным маревом, немного потускнело.

Глава 3

После отъезда Мэри Хортон цикада-хормейстер из своего олеандрового куста испустила низкое резонирующее «бри-и-ик», и ей тотчас же ответила дива-сопрано, прятавшаяся в ветвях соседнего куста. Один за другим к ним стали присоединяться теноры, контральто, баритоны, другие сопрано. Вскоре палящее солнце зарядило их радужные зеленые тельца столь неуемной певческой энергией, что пытаться вести беседу, стоя в шаге от кустов, было бесполезно. Оглушающий хоровой стрекот распространялся вширь и ввысь, перекрывая пощелкивание японских жуков, возносился к эвкалиптам, летел через забор к олеандрам, высившимся вдоль тротуаров на Уолтон-стрит, и камфорным лаврам, разделявшим дворы Мэри Хортон и Эмили Паркер.

Строители едва ли замечали пение цикад, пока им не пришлось перекрикиваться друг с другом. Они трудились в поте лица: мастерками черпали цементный раствор из большой кучи, которую постоянно пополнял Тим Мелвилл, и бросали его на щербатую стену бунгало хозяйки. Пристройка была закончена; оставалась только финишная отделка. Голые спины рабочих ритмично нагибались и выпрямлялись, солнце жарило тела; пот высыхал прежде, чем успевал каплями проступить на бархатистой загорелой коже. Билл Нейсмит наносил цемент на кирпичи. Мик Девин равномерно распределял раствор по поверхности. Джим Ирвин, балансируя на шатких лесах, следом за ним круговыми движениями разглаживал сырую штукатурку, избавляясь от мелких неровностей. Гарри Маркем, руководивший работами, посмотрел на часы и окликнул Тима: