— Ага, а до окончания этого срока нам запретят покидать территорию анклава и повесят на нас следящие поводки. То же рабство, только в красивой клетке под присмотром любящих родителей. Так что я — за путешествие до Асуры, пусть и в рабских ошейниках. Ну, не съедят же нас бандиты — мы, по твоим же словам, нужны им живыми и здоровыми.
— Хорошо, я соглашусь с твоим предложением, но только до Асуры. Если, дойдя до столицы, мы ничего не сможем предпринять и не сбежим, избавившись от ошейников, я зову на помощь маму. И будь, что будет.
— А вдруг нам удастся сбежать в тот момент, когда нас продадут? В момент смены хозяина есть вероятность, что с нас снимут оковы.
— Оковы, но не ошейники. Этот вариант мы, кажется, только что обсуждали и признали его неудачным. К тому же ты представляешь, что скажет мама, когда увидит нас не здесь, в лесу, а на рабском рынке, когда нас будут продавать, как товар? Продолжительность нашего наказания, думаю, сразу же увеличится в несколько раз — мама не простит нам такого позора.
— Сбежать нам можно будет попробовать и из борделя — сомневаюсь, чтобы нас в первый же день пристроили к работе. Скорее всего, сначала подлечат, приведут в товарный вид — чтобы клиент заплатил побольше. Цепи тоже наверняка снимут — не приводить же к клиенту товар в цепях.
— Хм… Лина, ты вообще представляешь себе, что произойдёт, когда ты, протянув до последнего момента и перепробовав все возможные варианты побега, всё же поймёшь, что без маминой помощи не обойтись, позовёшь её на помощь, а она, явившись, начнёт снимать с твоего тела голого озабоченного клиента? Ты уверена, что хочешь изобразить маме Тане подобную эротическую картину? Я не знаю, что скажет она, увидев нас в качестве товара на рабском рынке, а про бордель даже боюсь себе представить! Тогда одним ремнём, подозреваю, дело не обойдётся — изощрённость наказания наверняка будет сравнима со степенью нашего позора. К тому же я тут на досуге, пока ты валялась без памяти, поспрашивала немного о порядках в борделях Асуры… Короче, попадать нам туда категорически нельзя!
— Это ещё почему? Ну, не съедят же нас там, в самом деле!
— Хуже, сеструха! Сексуальные услуги различного характера в борделях оказывают и свободные женщины — за соответствующую плату, разумеется. Свободные жрицы любви обладают при этом немалыми правами — они могут принять заказ, а могут и отказать в своих услугах человеку, который им не понравится. Наносить вред свободной женщине клиенту запрещено — в противном случае он рискует не только своими деньгами. Однако у рабынь, предназначенных для этого дела, свободы выбора нет, как нет и возможности отказаться. Их приковывают к постелям за специальные ошейники, особенно тех, кому не повезёт быть проданной для забав богатых избалованных извращенцев, способных заплатить за свои развлечения огромные суммы. Для удовлетворения прихотей таких людей в борделях существуют специальные комнаты, где в кровати вмонтированы широкие стальные кольца. Рабыню приковывают к кровати за это кольцо, одев его на шею несчастной. Кольца широкие — плотно охватывают всю шею снизу доверху, так, что прикованная даже не может пошевелить головой. Травму от кольца получить практически невозможно — и снаружи, и изнутри оно в несколько слоёв обмотано мягкой тканью. Зато, за исключением головы, всё тело девушки абсолютно свободно, и можно делать с ним всё, что захочешь. Представляешь, какие фантазии может реализовать с беззащитной девушкой озабоченный извращенец? Наверное, поэтому рабыни в борделях долго не живут, погибая во цвете лет. С клиента же взятки гладки — если замученный им товар случайно погибнет, с него просто вычтут стоимость этого товара. Некоторые богатые клиенты специально заранее узнают стоимость рабыни и выплачивают хозяину полную её цену, чтобы потом с дружками отдохнуть и порезвиться. Сама рабыня до окончания подобного развлечения, как правило, не доживает.