– Восемь лет, – буркнул верзила.
– Девять… – пискнул напарник.
– И за такой срок вы всё ещё сержанты?
– Служили… как все…
– Ну-ну, служите дальше. Адрес депутата Комаева знаете?
– Симонова, двадцать, – с готовностью сказал худой.
– Квартира?
– У него собственный дом в конце улицы, в лесу.
– Продолжайте дежурство, парни, и не дай вам бог попасть в ситуацию, схожую с защитой негодяя!
Спецназовцы покинули кафе, вернулись к машине.
– Ещё раз убеждаюсь, – сказал Алексеев горестно, – что пока младший сержантский состав полиции, так сказать, опора закона, будет состоять из таких вот служак, порядка в стране не будет.
– Смотри глубже, – хмыкнул Барсов. – Рыба гниёт с головы. Пока у власти у нас либералы, во всех государственных структурах будут работать коррупционеры, в том числе и в полиции. Кого они возьмут на работу? Таких сержантов, как этот громила Дяченко и дистрофик Пёхов.
– Да уж, наверно. – Алексеев завёл машину. – Куда теперь?
– А давай-ка наведаемся домой к депутату.
– Он же, наверно, на работе. Если, конечно, протирание штанов в Заксобрании можно назвать работой.
– Если на работе, поедем в Управу.
Бывший футболист, странным образом избранный в заксобрание Зябликова, жил, как оказалось, на широкую ногу.
У него имелся двухэтажный коттедж, стилизованный под крытый стадион, земельные владения площадью в один гектар, обнесённые четырёхметровой высоты стеной, напоминающей стену Московского Кремля, и крутая машина – «Мазератти S560» цвета серебра. Поскольку «Мазератти» стоял сразу за воротами усадьбы, можно было надеяться, что хозяин дома, хотя четверг двадцать четвёртого июня был рабочим днём, и все депутаты должны были заниматься трудовой деятельностью. С другой стороны, гарантий, что Комаев соблюдает распорядок дня, не было никаких.
Так и оказалось: хозяин роскошного особняка находился на территории своих владений.
– Не понимаю, на кой ему надо было идти в депутаты? – проворчал Алексеев, когда они подошли к калитке в «крепостной» стене.
– Захотелось вкусить власти, – усмехнулся Барсов. – К тому же депутатство – отличная кормушка. Ты не представляешь, какие блага даёт этот чиновничий курятник! Поэтому за место в таких структурах и идёт драка – до двадцати человек на место!
– Чтоб я так жил! – восхитился капитан.
На калитке из крашеного дуба виднелся дверной глазок, а над калиткой торчал глазок видеокамеры.
Барсов тронул кнопку домофона.
– Слушаю, – раздался басовитый голос.
– Полиция к Комаеву, майор Барсов.
– Он уезжает.
– А, тем лучше. Это его «Мазератти» за воротами?
– Да, его.
Гости поспешили к начавшим раздвигаться створкам ворот. Дождались, когда машина тронется с места, и Алексеев перегородил ей дорогу. Барсов подошёл с левой стороны, показал удостоверение.