– Нет, успокойся. Они ушли, – ответил Бертран. – Но перед этим обшарили весь дом.
– Весь дом?! – изумленно переспросил Макс.
– О да! – ответил Бертран. – Да вы ешьте! Ешьте.
Аня с Максом принялись за еду и вино. Только сейчас Аня почувствовала, насколько проголодалась. Отпив глоток вина, а затем еще один, ощутила комфорт и расслабилась.
– Да, – продолжил Бертран, – все углы обшарили. Перевернули весь дом вверх дном.
– Как это? А мы сейчас где?
– Вы – в надежном месте. Я ведь говорил, что тут вы в безопасности. Сюда может проникнуть лишь тот, кто знает об этих секретных помещениях.
– А о них знаешь только ты, так? – уточнила Аня.
– О них, кроме меня, знают еще глухонемые супруги, живущие в моем доме и ведущие мое скромное хозяйство. Кстати, именно они и сообщили мне о том, что молодых мужчину и женщину преследуют по улицам люди де Монфора.
– Сообщили? Глухонемые?! – поразился Макс.
– Да, у нас есть особая система жестов и выражений лица, которую мы выработали и при помощи коей мы можем сообщать друг другу самое важное.
«Понятно, – подумала Аня, – глухонемые! Конечно, от них никто ничего не узнает. Они наверняка еще и неграмотные. Умно».
– Но, – продолжил Бертран, – мало знать об этих тайных помещениях. Надобно еще знать секрет дверей.
– А его знаешь только ты, да?
– Его еще знал тот, кто все это измыслил, и те, кто это построили.
Лицо Бертрана омрачилось, и он печально посмотрел на Аню и Макса.
– Их уже нет среди тех, что, подобно нам, вынуждены жить в царстве Люцифера, – произнес он. – Их чистые души созерцают ныне лик Божий в царстве Духа, в жизни вечной.
– Их убили? – тихо спросила Аня.
– Они пали жертвой ярости крестоносных собак в последнем нашем оплоте.
– В Монсегюре?! – вырвалось у Ани.
– Тебе что-то об этом известно? – встрепенулся Бертран.
Известно ли ей? У Ани перед глазами вновь встала картина резни в гроте Ломбрив. Она, наверное, никогда не сможет ее забыть.
Аня беззвучно вздохнула. Макс посмотрел на нее с тревогой.
– Я слышала об этом, – сказала она.
– А кто был тот человек, который все это придумал? – спросил Макс, уводя разговор из опасной точки.
– Это был человек вроде тебя, – ответил Бертран, – он тоже любил технику. Бог даровал ему великую искусность ума. – Он отвел глаза в сторону и задумался, видимо, вспоминая своего давнего друга и все, что было с ним связано.
Какое-то время все сидели молча, ели нехитрую снедь и запивали вином.
– Да, кстати, Максимус, – обратился вдруг Бертран к Максу, – я все хотел тебя спросить.
– Слушаю тебя, – отозвался Макс, насторожившись.
– Твоя обувь, уж не из кожи ли она сделана?