– Что им неймется? – произнесла Аня с сомнением.
– Именно! В этом и ответ: им неймется! Они вроде этих ваших «рататуев»: «копошатся – такие противные». Такова природа человека, и с этим ничего не поделаешь. Человек по природе своей неуемен и ненасытен. Ему всегда мало, ему все время хочется чего-то еще. Он редко бывает удовлетворен, а если и бывает, то очень недолго. Его влечет дальше. Человек деятелен! Но именно поэтому он и есть человек! Именно потому, что ему неймется! Если бы этого зуда у людей не было, они бы до сих пор так и сидели на деревьях, то есть они вообще так и не стали бы людьми. И вот этот самый зуд, который сидит в людях, он амбивалентен: с одной стороны, именно он создал цивилизацию со всеми ее щедрыми дарами, а с другой… Да, сепаратизм, войны и прочее в этом духе. И, увы, одно без другого не бывает и быть не может.
Серж замолчал, задумчиво глядя поверх своего бокала куда-то в бесконечность. Глаза его подернулись дымкой.
– Ну вот, – сам прервал он паузу, – вы попросили посоветовать, что посмотреть, а меня понесло.
– Это было очень интересно, Серж! – запротестовала Аня.
– Хорошо, если так. Ну а, возвращаясь все-таки к вашей просьбе… Вы слышали такое название: Эг-Морт?
– Эг-Морт? – переспросила Аня. – Что-то мертвое? Никогда не слышала. Какое странное название.
– Это означает «мертвая вода», и, кстати, как раз на окситанском языке.
– Почему мертвая? – удивилась Аня.
– Потому что там добывали соль. И сейчас еще добывают.
– Что это – город?
– Да, но необычный. Он располагается полностью внутри крепостных стен. И это – не что иное, как средневековый порт. Порт XIII столетия.
– Опять XIII столетие!
– Да, Аня. Опять. Я подумал, раз уж вам довелось познакомиться с эпохой правления Людовика Святого, то для полноты картины, так сказать, это будет весьма кстати. Тем более что это по дороге. Недалеко от Монпелье.
– Эг-Морт как-то связан с Людовиком Святым?
– Да. Именно оттуда он отправлялся в крестовые походы. Не те, против альбигойцев, а заморские, против мусульман.
– То есть в Палестину, так?
– В Палестину слишком далеко. Он бился с «неверными» поближе.
– Где же это?
– В Северной Африке, в Тунисе. Кстати, там он и умер, якобы от чумы.
– Почему «якобы»?
– Тогда чуть ли не любую инфекцию называли чумой, или моровой язвой. Но вероятнее всего, он скончался от дизентерии. Впрочем, не все ли равно? Вообще, этот так называемый Восьмой крестовый поход был совершенно идиотской затеей. Я просто затрудняюсь назвать какое-либо другое предприятие в истории, которое было бы столь же нелепым, как это. Вернее, нелепо-трагичным.