– Вы удивительный человек, Аня, – произнес в ответ Серж. – Вы поразительно не вульгарны даже в своей откровенности. В вас присутствует врожденное, природное благородство. Хотя это неспроста. В вас течет высокая кровь, это чувствуется. Берегите ее, Макс, слышите?! Берегите Аню, как зеницу ока!
– Я берегу ее, господин Дюмон. Можете не сомневаться! – с энтузиазмом отозвался Макс.
– Вот-вот, дорожите ею, – повторил Серж. – Согласитесь, это многого стоит: эта женщина умудрилась сделать комплимент графу Дю Мону! Такое не валяется.
Аня зарделась от смущения, смешанного с эйфорией. Она словно опьянела более чем от коньяка. Ей стало удивительно хорошо.
– Я должен лишь внести одну маленькую поправку, – сказал Серж.
– Поправку? – удивилась Аня. – О чем вы, Серж?
– Мой пропащий братец, как водится, допустил ошибку. Это вполне в его духе. Было в его духе. Графа титулуют не «ваша светлость», а «ваше сиятельство». Моя матушка всякий раз его поправляла, да что толку?
– Может, он это делал нарочно, чтоб вас позлить? – предположил Макс.
Серж помотал головой:
– В данном случае нет. Он просто не в состоянии был это запомнить и потому называл это «никчемной мишурой». И это последний раз, когда я его упоминаю.
Какое-то время все трое сидели молча, каждый думал о своем. Потом Серж, обернувшись к Максу, поднял рюмку. Макс повторил его движение, и они выпили. Аня посмотрела на Сержа, профиль которого был виден на фоне освещенного окна, и задумчиво произнесла:
– Нет, это не мишура… ваше сиятельство, – добавила она чуть погодя.
На террасе было удивительно уютно, возможно, оттого, что тут, в отличие от прохладных кондиционированных помещений коттеджа, было тепло. Не жарко, а именно тепло, и не было даже в помине того пронизывающего зябкого холодка, с которым у Ани, уроженки средней полосы, всегда ассоциировалась ночь.
– О чем еще я обещал вам рассказать? – спросил Серж.
– Вы же понимаете, Серж, что я не поверю в то, что вы можете этого не помнить, не так ли?
– Естественно. Но я имел в виду ваши приоритеты. Что в данный момент более всего интересует вас, мои юные друзья?
– Меня много чего интересует, – сразу заметно оживился Макс. – Но больше всего вот что: вы сказали, что операцию «Высокий прыжок» в марте 1947-го резко свернули. Почему?
Серж поставил рюмку на столик и сцепил пальцы, что у него предвещало начало рассказа или объяснения.
– Почему свернули? – в своем стиле переспросил он. – Потому что получили отпор.
– От кого? От эсэсовцев?
– С эсэсовцами они справились, – усмехнулся Серж. – Не так уж и много их там было, на «Базе 211». Да и те были уже не те, извиняюсь за каламбур.