И тут у Джона Крагопулоса возникло такое абсурдное подозрение, что произнести его вслух даже язык не поворачивался.
Он понял, что должен делать. Вытащил золотую зажигалку из кармана и спрятал ее в отделении для перчаток.
Он вернется в Дозорную Вышку без предупреждения. Когда Кортни Пэрриш откроет ему дверь, он попросит разрешения поискать ценную зажигалку, которую обронил во время осмотра. Вполне правдоподобный предлог. Это позволит ему тщательно оглядеться и либо отмести свое невероятное подозрение, либо найти то, что можно обсудить с полицией.
Приняв решение, Джон надавил на педаль газа и свернул налево, к центру Адамс-порта и петляющей холмистой дороге, ведущей к Дозорной Вышке. Поблекшая шершавая резиновая утка прыгала у него перед глазами, пока он ехал под проливным дождем со снегом.
Она не хотела вспоминать… возвращение в прошлое приносило только боль. Однажды в детстве Нэнси встала на цыпочки и сдернула с плиты горячую кастрюлю. Никогда не забыть, как хлынул поток томатного супа. Несколько недель она пролежала в больнице, но небольшие шрамы остались на груди до сих пор.
…Карл спрашивал ее об этих шрамах… гладил их…
«Бедная девочка, бедная девочка». Ему нравилось, когда она снова и снова рассказывала об этом происшествии.
— Было очень больно? — спрашивал он. Воспоминания всегда такие… Боль… только боль… Не вспоминай… забудь… забудь… не хочу вспоминать…
Но звучат вопросы, такие настойчивые, далекие… Ее спрашивают о Карле… о маме… Лизе… Питере… А вот и ее голос. Она разговаривает. Отвечает.
— Нет, пожалуйста, я не хочу говорить об этом.
— Но вы должны. Вы должны помочь нам. — Опять этот настойчивый голос. Почему? Почему?
— Почему вы боялись Карла, Нэнси?
Она должна ответить, хотя бы для того, чтобы положить конец вопросам.
Откуда-то издалека она услышала свой голос… все равно что смотреть на себя в спектакле… постепенно начинают проявляться декорации.
Мама… ужин… последний раз, когда она видела маму… Когда она смотрит на маму, на Карла, лицо у нее такое озабоченное.
— Где ты взяла это платье, Нэнси? — Она была уверена, что маме оно не нравилось.
Белое шерстяное платье.
— Карл помог мне его выбрать. Тебе нравится?
— А оно не слишком… детское?
Мама вышла позвонить. Не доктору ли Майлзу? Нэнси надеялась на это. Она хотела, чтобы мама была счастлива… может, нужно поехать с мамой домой… Может, ее усталость пройдет? Она говорила это Карлу?
Карл вышел из-за стола.
— Прости меня, дорогая…
Мама вернулась раньше Карла…
— Нэнси, мы должны поговорить завтра… наедине. Я заеду за тобой, и мы вместе позавтракаем.