Возвращались на Большую Житомирскую. Мищук сладко зевнул и, прикрывая рот ладошкой, дружелюбно пообещал доставить прямо до гостиницы.
- Послушайте... - начал Евдокимов. - В толпе призывали к погрому. Вы слышали? Не значит ли это, что у народа терпения более нет?
- Слышал, - кивнул, - только при чем здесь народ?
- Вы приказывали молчать. Кто это был? Мне важно...
- Владимир Голубев. Студент университета.
- Стюденты есть враги унутренние... - хмыкнул Евдокимов.
- Ошибаетесь... - покачал головой Мищук. - Голубев - основатель Союза двуглавого орла1. Это ответ на ваш вопрос...
Евгений Анатольевич развел руками с искренним недоумением.
- А вы не знали? - хмуро спросил Мищук, закуривая. - Бросьте... Есть люди, которых знает Государь. Они неприкосновенны. Других мы бы за такие слова... Дело не в евреях, понимаете. Просто любые призывы к нарушению общественного порядка должны пресекаться. Голубев раздавал прокламации. Они все убеждены, что это- ритуальное убийство...
- А по-вашему?
- Чистая уголовщина. Вы убедитесь.
...У гостиницы, вежливо пожимая протянутую руку начальника Сыскной, Евдокимов спросил:
- Я там, у Бернера этого, на взгорке, видел красивые кирпичные здания... Богатый, должно быть, человек? Кто он?
- Не знаю... - отмахнулся Мищук. - Не в нем дело. А то, что вы видели, это не на его участке. Там еще три узкие участка идут, других владельцев. Кирпичные здания - это больница. И завод при ней. Тоже, кстати, кирпичный. Ионы Зайцева...
- Русский? - машинально спросил Евдокимов.
- По имени могли бы догадаться... - вздохнул Мищук. - Еврей...
Евдокимов помолчал, потом сказал, сдерживая волнение:
- Евгений Францевич, представьте себе - я чувствовал нечто в этом роде. Это не просто так, вы увидите...
- И вы увидите. Телефонируйте, если что, - и, вежливо приподняв шляпу, скрылся за дверьми.
А Евгений Анатольевич направился к церкви. Входные двери были распахнуты настежь, густой глас протодьякона возглашал: "Осанна в вышних, на земле мир, в человецех благоволение..."
Поднял глаза: Христос Спаситель летел в куполе, и сияла над ним золотая шестиконечная звезда. Евдокимов будто на иглу наскочил, стало нервно и скучно одновременно. "Как? - думал, - знак Сиона - на самом видном месте?" И сразу же о другом (теперь, сейчас - еще более неприятном): "Вот поют: "Коль славен Господь наш в своем Сионе..." И происходит Он из рода Давидова. И царь Соломон вроде бы вполне уважаем у нас... Чушь, дикость, ничего не понимаю... Или схожу с ума?"
- Аз Бог Авраамов, и Бог Исааков, и Бог Иаковль...- неслось эхом.