– И много дают за танк? – заинтересованно спросил Никита.
– Десять тысяч, – ухмыльнулся Петров. Бойцы, конечно, смеются, но на душе у них тревога, сумятица и страх. А самое главное – голод и морозы, к которым наши не готовы.
– Ладно, товарищи! Основное сказано, – прервал Петрова Ракутин. – Вчера утром в штаб армии пришла тревожная телеграмма.
Комбриг передал Никите листок бумаги. На нем было написано:
«Положение критическое. Командные пункты полков беспрерывно атакуются. В ротах осталось по тридцать – сорок человек. Тылы не прибыли. Требуется срочная эффективная помощь, иначе будет поздно».
– Прочел? – забрал Ракутин шифрограмму. – Твои подчиненные говорят, что ты можешь незаметно пробраться куда угодно. Это так?
– В этом есть определенно преувеличение, товарищ комбриг, но я действительно вижу ночью, почти как днем, – осторожно ответил Никита.
– Хорошее качество для пограничника и разведчика, – задумчиво проговорил Ракутин. – Тогда у нас есть задание для тебя. Нужно проникнуть в расположение штаба 18-й дивизии и передать им новую рацию и запасные батареи. Справишься?
– Сделаю, – не раздумывая ответил Никита. – Только мне нужно отдохнуть. Очень устал. А выходить лучше в полночь. К утру будем там.
– Детали обсудите с Храбровым и Петровым, – напутствовал его комбриг.
Группа вышла в путь после полуночи. С собой Никита взял Силантьева и еще пять пограничников, которые тише всех передвигались в лесу. В санитарной роте выпросили сани для перевозки раненых. Их мог утащить один человек. На них положили рацию с запасными батареями и медикаменты. Никита после обсуждения маршрута завалился спать на хорошо протопленную печь. Стихия Огня и плотный ужин полностью восстановили его силы. Разведчики довели до места соприкосновения с противником и договорились, что будут ждать в этом месте три дня.
Никита, заняв удобную позу, обследовал путь вперед на пять километров. Сплошных окопов не было. В трех километрах обнаружился замаскированный дзот, перекрывавший тропу. Финны умели быстро возводить такие сооружения. Как правило, перед дзотом выставлялось минное поле.
«Ничего, прорвемся. Финны чувствуют себя в безопасности. А я снова буду прыгать», – мысленно подбодрил себя Никита. На расстоянии примерно километра до дзота он остановил группу. Эта ночь была особенно холодной. Не меньше минус сорока пяти градусов. Финны вели себя спокойно. Отойдя от своих бойцов, Никита прыгнул прямо к дзоту, возле которого курил часовой, выпуская дым колечками. Сразу усыпил его коротким импульсом. Часовой упал в сугроб, автомат тихонько лязгнул, никого не разбудив.