– Я с радостью, товарищ комбриг, – облегченно выдохнул Никита. Ему очень хотелось оказаться на природе, вдали от больших городов и начальства.
– И вот еще что! Мы делали на тебя представление на звание Героя Советского Союза за Сортавальские склады и карту минных полей. – В голосе Ракутина проскользнула нотка вины. – Представление не прошло. – Комбриг задумался.
Никите удалось проникнуть в его четкие воспоминания. Эта способность обнаружилась недавно, после ранения, и он тренировал ее, пользуясь каждым удобным случаем.
«В большом кабинете, с окнами на реку, сидели трое. Ракутин, Степанов и Мехлис – заместитель народного комиссара обороны и начальник Главного политуправления Красной армии. Его портрет висел в училище.
– Кто у нас следующий? – резко спросил Мехлис.
– Белов Феликс Иванович – пробрался в тыл к финнам и уничтожил склад с боеприпасами, что ослабило Сортавальскую группировку противника. Представлен к званию Героя Советского Союза.
– Подождите, товарищи. Знакомая фамилия. – Мехлис стал копаться в своих бумагах. – А, вот! Докладная от… не важно. Лейтенант Белов восхвалял финскую армию, подрывая дух военнослужащих. Сомнительное происхождение. Кто его вообще принял в пограничное училище?
„Вот гнида! Встретимся в узком месте. Устрою тебе промывание желудка“, – разозлился Никита.
– Товарищ армейский комиссар первого ранга. Лейтенант Белов за время войны проявил себя как храбрый и инициативный командир. Несколько раз был ранен. Смог вынести из окружения знамя 18-й дивизии, – вступился на него Степанов.
– А вот про 18-ю дивизию я вам не рекомендую вспоминать. Это же надо умудриться. На ровном месте попасть в окружение и дождаться полного разгрома. Спасибо, знамя не потеряли. Достаточно Белову ордена за этот подвиг. Ну и… – посмотрел он на нахмурившиеся лица пограничников. – Дайте ему досрочно следующее звание и назначьте начальником заставы. Есть у вас свободные должности?
– По условиям мира, мы получили несколько островов в Финском заливе. Будем там устраивать заставы. Только острова заминированы и на них пока еще нет инфраструктуры, – ответил Ракутин.
– Ничего! Трудности закаляют хороших командиров. Дайте ему только крепкого комиссара. Пусть подтянет его по политической линии».
Через три дня Никите разрешили выбираться в город. Раны на спине почти затянулись. Слава богу, позвоночник не был задет. Не откладывая дело в долгий ящик, он отправился на экскурсию в Эрмитаж, предварительно созвонившись с Петровским. Они встретились возле входа в музей, рядом с атлантами, которые «держат небо на каменных плечах». Сначала тот показал свое место работы. Его сотрудники в это время просвечивали картину Абрахама Блумарта. «Пейзаж с пророком Илией». Потом Петровский, с кем-то созвонившись, сказал: