Вместе с Никитюком и капитаном Малым на заставу приехали комиссар 1-й комендатуры старший политрук Ковалев и военфельдшер Гринь. Комиссар Ковалев обратил внимание на красноармейца Петра Гузенко, делавшего солнышко на турнике. Тот был отличником пограничной службы: меткий стрелок, спортсмен, к тому же ни дня не мог прожить без газеты или книги.
– Хорошо работает, но допускает ошибки, – оценил действия Гузенко Ковалев.
– Да, это один из лучших наших бойцов, – вступился за него Алексеев. – Я даже политинформацию ему проводить доверяю.
– Значит, не имеет права совершать ошибки.
Ковалев быстро скинул с себя снаряжение и подошел к турнику. Подтянувшись двадцать раз, стал делать подъемы переворотом, затем закрутил солнышко. Это произвело на всех присутствующих впечатление.
На следующее утро пошли на стрельбище. Солдаты стреляли метко. Давалось три патрона. В основном набирали 26–27 очков. Гузенко выбил 29. Комиссар выбил три десятки.
– А не хочет ли командир заставы показать свои навыки стрельбы? – спросил Ковалев.
– Что вы предлагаете? – Сейчас Белов находился в хорошей форме.
– Стрельба с расстояния триста метров по консервным банкам. Десять выстрелов, – азартно предложил комиссар.
– Хорошо, – согласился Белов.
Алексеев отмерил расстояние, и Ковалев, лежа на старой шинели, отстрелялся из своей снайперской винтовки.
– Восемь из десяти сообщил боец. – Комиссар довольно улыбнулся.
– Неплохо. Может, увеличим расстояние до километра? – спросил Никита, чтобы поддержать славу заставы.
– А попадете? – подошел к ним Никитюк.
– По финнам не промахивался.
Красноармейцы отмерили расстояние и поставили банки. Никита взял свою СВТ-38 и встал на дистанцию. Проверил ветер и вошел в транс. Время на миг остановилось. Он четко видел банки. Быстро произвел выстрелы и в полете подправил две пули.
Ух! Вышел из транса, почувствовав легкую потерю энергии. В последнее время он много занимался со своими тонкими телами. Все пробои в ауре были залатаны. Никита быстро набирал энергию через укрепившееся эфирное тело. Благодатная природа Карелии и светлые духи, буквально облеплявшие его во время игры на скрипке, сделали все тела мощными. Каналы стали разветвленными и более утонченными. Он даже подозревал, что стихиалии считали его чем-то вроде дерева и помогали, как умели, развиваться.
– Десять из десяти, – подбежал радостный Алексеев.
– Теперь понятно, за что вы получили свои ордена, – задумчиво проговорил Никитюк. – Странно, что вас не оставили в штабе округа, в отделе боевой подготовки.
– Думаю, наше мудрое начальство считает, что нельзя стать хорошим командиром, если ты не набрался опыта в качестве начальника заставы, – вступился за начальство Никита.