– Горячий, ох горячий. А кто таков, не возьму в толк.
Он еще что-то хотел добавить, но тут у прохода вновь послышался шум. Появился Никита Романович, волоча машину времени вместе со стоящим на ней магнитофоном. Павел усмехнулся, глядя, как немолодой уже царедворец пытался сохранить невозмутимость и боярское достоинство, выполняя эту не свойственную для него работу. Стражники, судя по всему, в зал не допускались.
– Вот это с ним было. – Поставив кресло и отдуваясь, Никита Романович кивнул в сторону Павла.
Грозный, не сумев скрыть удивления, посмотрел сначала на внесенные предметы, на тяжело дышащего боярина, затем перевел взгляд на ухмыляющуюся физиономию Павла.
– Ты смотри-ка, смешливый какой, – задумчиво заметил он и замолчал, пытаясь оценить увиденное, уяснить, разобраться, кто же все-таки этот отрок и что означают эти предметы. Как опытный властитель, он не хотел выказывать своей растерянности, продолжая допрос. – Давай выкладывай. Больно уж меня любопытство разбирает, – молвил он.
– А вы сначала скажите хоть, какой нынче год?
Взгляд Грозного, не привыкшего к такому неповиновению, начал темнеть, но тут же поспешил разрядить обстановку Никита Романович, сам немало пораженный всем происходящим:
– Семь тысяч восемьдесят восьмое лето от Сотворения мира, – ответил он и сердито прикрикнул: – И не стой истуканом, когда с самим государем разговариваешь!
– Так вы и вправду царь? – удивленно протянул Павел. – А какой?
– Да ты что, смеешься, что ли? – буквально заорал боярин.
– Что вы, нисколько, – обернувшись к нему, ответил паренек. – Но ведь их много, царей-то, было.
– Много?
От гнева и возмущения Никита Романович аж побагровел. Иван Васильевич же на удивление спокойно посматривал на все происходящее, как бы не замечая неосторожных слов юноши, оскорбляющих его царское достоинство.
– Да я тебя… Да ты у меня… – задыхаясь, повторял боярин, выбирая, какие кары обрушить на голову Павла, – заживо сгною, смерд, за речи такие. Да я тебя…
– Хватит! – прервал его старик, грозно сверкнув очами. – Иоанн Васильевич я. Может, слыхал о таком?
– Грозный?! – От сомнения и удивления у Павла округлились глаза. – Иван Васильевич?!
Реакция паренька все же доставила удовольствие властителю.
– Так слыхивал аль нет?
– Как же, слышал, – ответил Павел, а сам лихорадочно начал копаться в своих скудных исторических знаниях, угораздило же на самого царя нарваться. – Слышал, – повторил он, – вы тут опричнину вводили, с Казанью воевали и… – Он замолчал.
На ум больше ничего не приходило, кроме картины «Иван Грозный убивает своего сына» и веселого фильма «Иван Васильевич меняет профессию», благодаря которому он и угадал царя по имени.