Улица эта особенная. Снег, выпавший там в две тысячи четырнадцатом, отказывался таять три с половиной года. Если, несмотря на жару в тридцать семь градусов, на улице лежат трехдюймовые сугробы – в деле замешана серьезная магия.
Все, кто мог позволить себе переезд, смотали удочки.
– Сколько тебе лет?
– Тринадцать. А Рэд на два года старше.
Я бы больше одиннадцати и не дала.
– А матери твоей сколько? Как она выглядит?
– Тридцать пять. Выглядит она прямо как я, только взрослая. Дома есть фото.
– Расскажи о ковене. Кому они поклоняются? Какие практикуют ритуалы?
Джули пожала плечами. Ущелье перед нами, ощетинившееся штырями и ржавым железом, уходило вдаль. По крутому склону вились тонкие щупальца тумана. Откуда-то – слишком далеко, чтобы представлять угрозу, – донесся утробный пугающий рык. Хрипло закричали в ответ стимфалийские птицы.
– Ты знаешь, что эти твари – железные? – спросила Джули.
– Они родом из Греции, – кивнула я. – Слышала историю про Геракла?
– Да. Он был самым сильным человеком.
– В юности ему пришлось пройти двенадцать испытаний…
– Зачем?
– Жена его отца наслала на него безумие. Он убил свою семью и во искупление отправился на службу к царю. А тот жаждал прикончить Геракла, поэтому придумывал ему все более сложные задания. Одним из заданий было прогнать стимфалийских птиц от города. Их перья разили как стрелы, а клювы пробивали прочнейшую броню.
– И как же он это сделал? – изумилась Джули.
– Боги дали ему нечто вроде трещоток. Геракл обернулся в шкуру неуязвимого льва и шумел, пока птицы не улетели.
– Почему в легендах боги всегда вытаскивают героев из неприятностей?
Я встала.
– Они помогают, только если отец у тебя – верховное божество. Идем. Пора двигаться дальше, ведь твой папаша не был богом, верно?
– Он умер.
– Прости. Мой тоже. Подъем, кузнечик, прокачаем твое кунг-фу.
Она отважно перебралась через помятую бочку.
– Ты такая странная!
Ты даже не представляешь, малышка.
* * *
Я учуяла Улей в двадцати футах от его границы. Прямо над нами хаотически струилось волшебство, так яростно кипя и неистовствуя, что едва не обжигало. Почувствовав меня, силовое поле перелилось через край и вытянуло щупальца. Сеть из невидимых, но вполне ощутимых лассо метнулась ко мне, но тотчас отдернулась. Все верно: никаких прикосновений.
Магия выжидала, будто что-то понимала. Выше, где все кипело, я создала бы дьявольский резонанс, а такое добром не заканчивается. Улей не мог до меня дотронуться, но я ему не нравилась, и он не успокаивался. Чем скорее я отсюда уберусь, тем лучше.
Взобравшись на помятый и сплющенный, как алюминиевая банка, водонагреватель, я перелезла через край. Впереди виднелись слипшиеся вспученные трейлеры, деформированные, покрытые странными металлическими шишками. Некоторые объединились в соты. Другие достигали трех трейлеров в высоту, пара прилепилась к совершенно такой же: прямо-таки две клетки в стадии деления. Несколько вагончиков стояли друг на друге – конструкция сомнительная, но, похоже, устойчивая. Между прицепами тянулись длинные бельевые веревки, свежевыстиранная одежда развевалась на ветру.