Прозвучал очередной сигнал. Я проснулась со слезами на глазах, сон въелся в память и заставлял мой желудок съеживаться от страха. Боже, пожалуйста, пусть с ней будет все в порядке, пусть она будет жива, молю.
Я все так же продолжала лежать на кровати, уставившись взглядом в пол. «Оставьте меня в покое, просто отстаньте все..»
Дверь начала открываться и на пороге как всегда появился мой персональный кат, мой тюремщик. Я даже не переводила на него взгляд, всем видом давая понять, что я не сдвинусь с места.
Номер тринадцать, так я назвала его. Не знаю даже почему. Просто он никогда не называл мне своего имени, как будто это была какая-то невероятная тайна или я просто не была достойна узнать этот величайший секрет. Я хотела прозвать его как-то обидно, но потом решила, что мне это аукнется. Поэтому тринадцать. Был тут маленький намек на шутку, но не более, и он не отрицал.
– Рианнон, какого черта ты делаешь? – Тринадцать был крайне недоволен. Густые брови поднялись вверх, выражая удивление, губы вытянулись в тонкую линию.
– И тебе доброе утро- Я опустила взгляд обратно на пол, мысленно отдавая ему приказ уйти и закрыть за собой дверь, но он все так же стоял, излучая нетерпение. Не хватало только чтобы его руки упирались в бок, а нога раздраженно постукивала, как у домохозяйки в Том и Джерри.
Он громко выдохнул. Действительно громко, как человек, который просто невероятно устал от этой жизни. Я повторила за ним и тоже глубоко выдохнула. Кажется целью моей жизни, в последние дни, стало выведение из себя номера Тринадцать. Я понимала, что веду себя по детски, но слишком устала принимать взрослые решения. Хотелось просто остаться на кровати и лежать, пока Кей не найдет способ освободить нас. Тринадцать явно не был согласен с моими желаниями.
В какой-то момент ему надоело буравить меня взглядом, потому что это не давало никаких результатов. К моему удивлению он прошел внутрь и закрыл за собой дверь. Это привлекло мое внимание. Насколько я знала, это было запрещено. Я подняла голову и смотрела на него несколько секунд ожидая, что последует дальше.
Но кажется он и сам не до конца понимал зачем нарушал правила ради капризной девчонки.
– Тринадцать, что ты делаешь? – Почему-то мне было забавно увидеть на его лице хоть какие-то эмоции. До этого утра я почти и не слышала чтобы он что-то говорил, только и посылал мне угрюмые взгляды. А теперь от возмущения и укоризны в мой адрес проступило удивление самому себе и замешательство.
– Я кажется говорил тебе не называть меня так?
– Не припоминаю такого, помню только хмурый взгляд в ответ, но ты всегда так смотришь, так что для меня это ничего не значит.