Я шагнула назад, отпуская ткань шторы, и вцепилась в спинку кресла, пытаясь ногтями оставить дыры в пожухлой вельветовой обивке, концентрируя на ней всю свою злость и страх. Я не могу остаться одна, не могу, я не справлюсь одна, он нужен мне. Я наклонилась вниз, упираясь ладонями в колени, втягивая в легкие воздух. Нужно успокоиться, мне требуется холодная решимость. Я вспомнила непроницаемое и сильное лицо Кея, перед тем как он уходил, вспомнила, как он взял меня за руку, слегка сжимая мои пальцы, и пообещал, что с ним все будет в порядке.
Вытеснив остальное из головы, я настроилась на одну мысль: он обещал мне, а значит, он жив.
Расхаживая по комнате, я строила примерный план его маршрута. Он мог зайти в крохотный корпус администрации мотеля и поискать еду там, что было бы самым логичным. Не найдя ничего полезного, он, скорее всего, отправился бы по дороге, скрываясь от глаз за деревьями леса к ближайшему поселению, которое мы проходили пару дней назад. Тогда мы не успели прихватить ничего по дороге, страшась нападения, и перебивались двое суток на орешках и шоколадках из мини-бара в этой лачуге, которую раньше именовали номером экономкласса.
Решено: я пойду туда искать его.
Собирать особо было нечего, мы почти ничего не успели взять с собой, когда бежали из города. Двигаться на машине было нельзя, они привлекали слишком много внимания, поэтому мы взяли лишь самое необходимое, что можно будет унести на себе. Запас еды, который нам удалось тогда собрать, закончился очень быстро, буквально в первую неделю.
Я взяла наши сумки и покидала в них аптечку, которую мы нашли не так давно в одной из помятых машин, стоящих на дорогах, и одежду, которую мы успели прихватить из дома. Хорошо, что уже был май и необходимости в теплых вещах не было, нести их было бы очень тяжело, да и передвигаться одетым как капуста, в свитерах и куртках, сложно. Пару ножей засунула за ремень на своих джинсах, остальные распихала во все быстродоступные места, еще одну пару положила в боковые открытые карманы сумок. Ножей я взяла много, а что еще брать, когда это единственное, что придает тебе хоть какую-то уверенность перед выходом на улицу? Хотя я еще ни разу не видела, чтобы кто-то убил хоть одно из этих существ одним только ножом, да и вообще, я не видела, чтобы кто-то вообще смог убить их, кроме первого поколения, конечно, хотя сомневаюсь, что я справилась бы даже с той тварью. Последнюю оставшуюся бутылочку с водой я поставила в боковой отдел моей спортивной сумки, продела длинную лямку через плечо с одной стороны, а сумку Кея повесила через плечо с другой. Вроде бы должно быть более-менее удобно при ходьбе, а вот при беге – сомневаюсь. Прошла пару шагов в сторону выхода и остановилась, страшно, сердце бьется так, словно способно пробить дыру в грудной клетке. Две минуты простояла, тупо пялясь на дверь. Затем снова потянулась к грязной шторе, прикрывающей единственное окно номера, и, касаясь лишь кончиками пальцев, поддела ткань, открывая себе вид. Почти впечатавшись лбом в стекло, долго осматривалась: никого не видно, только пустой одинокий пакет летает по парковке, создавая шум. Пытаясь создавать как можно меньше шума, потянула цепочку на двери, но металл все равно жалобно заскрежетал, когда щеколда прошлась по заржавевшим пазам замка. Круглая золотистая ручка с секреткой была такой же древней, как и все в этом номере. Всю ее поверхность покрывали царапины, а на ощупь она была бугристой и холодной. Каждое ощущение особенно отпечатывалось в мозгу, парализуя все мои действия на несколько секунд, прежде чем я смогла приоткрыть дверь и сделать первый шаг на улицу. Подняв голову, посмотрела вверх в поисках крылатых и тут же зажмурилась. Глазам еще потребуется время, чтобы привыкнуть к яркому майскому солнцу.