Ох, конечно, все эти размышления не сделали меня приятным собеседником… Отец сидел с непроницаемым лицом, его жена поглядывала на часы… Честно говоря, их можно было пожалеть: у них в гостях незнакомый толстый человек, смущается и краснеет, еле цедит слова… Я раздумывал, можно ли уже в семь вечера объявить, что устал с дороги и хотел бы лечь спать, или подождать до восьми, и тут раздался звонок. Звонок в дверь.
Эмма бросилась в прихожую с криком «я сама открою!», и тут же из прихожей зазвенел колокольчик – «ой, ой, ой!»…
– Вот дурында, так явно демонстрировать свои чувства… – недовольно сказала Алена Сергеевна, прислушиваясь к восторженным звукам из прихожей.
– Искренность и безыскусность… и наивность… всегда имели свою цену, – заметил отец.
– Только в твоих романах! – оборвала его Алена Сергеевна. – Просто у одних женщин от природы есть умение держать мужчин в кулаке, а у других нет. Эмма совсем не умеет с ним обращаться, что это за «ой-ой-ой»?! Тем более этот Глеб…
И тут появились Эмма и… она. Не «этот Глеб», с которым Эмма не умела обращаться, а незнакомая им, судя по равнодушному молчанию, девушка.
– Смотрите, кто к нам пришел! Мама, папа, это же Даша! Ну, вспоминайте, – возбужденно зазвенела Эмма. – Помните, когда я была в шестом классе, мы ездили в Витебск? Мы с Дашей подружились, потом переписывались… Даша прислала мне мемуары о своей жизни, помните, вы смеялись…
– Я Беата, Даша – мое детское имя, – поправила девушка. – В детстве мне не разрешали говорить о своем польском происхождении. Моя мама из знатного польского рода Ленцких.
Она говорила с чудесным акцентом, пришепетывала и растягивала слова.
– Ты пела у входа в парк «Надежда, мой компас земной» и собирала деньги в панамку, – вспомнила Алена Сергеевна. – Потом оказалось, что ты живешь рядом с нами… но мы были не в восторге от твоей дружбы с Эммой.
По-моему, нетактично говорить кому-то, что он не слишком хорош для их ребенка.
– Мне была нужна сумочка… белая, лакированная, с вишенкой. Вот я и ходила по кругу, как медведь с шапкой. Хотела сумочку.
Беата сказала все это без всякого смущения, как будто она иронизирует над собой и одновременно гордится, – и твердо решила постоять за себя. Я бы умер на месте, если бы кто-то сказал, что я пел в парке за деньги, да и бесплатно тоже. Нино бэбо часто по разным поводам говорила «нужно бороться за свое достоинство», а я не понимал, как бороться, достоинство либо есть, либо нет. У Беаты есть.
Я не могу описать внешность Беаты, формальное описание не дает представления о ней: формально она была похожа на зайца. Смущенного зайца с большими глазами. Не знаю, бывают ли рыжие зеленоглазые зайцы, она была рыжая, и зелеными глазищами накрепко приклеивалась к тому, на кого в тот момент смотрела, и казалось, что она говорит себе одновременно «вперед», затем «стоп» и затем «нет, все-таки вперед!». Но это не главное. Когда встречаешь такую девушку, активизируется дофаминергическая система: возникает ощущение, что без нее не было жизни и только рядом с ней стала жизнь. Где я встречал таких девушек?.. Видел по телевизору. Например, если смотреть по телевизору выступление ансамбля песни и пляски, то там все одинаковые: красивые, хорошо танцуют. Но вот одна как-то особенно улыбается, особенно танцует, одна из всех живая и настоящая. Вроде бы все на сцене, но на ней одной свет.