— Там, в аэропорту… Странные вещи… Я обедал, когда…
И он рассказал жене о хромом милиционере, о контейнерах, о белобрысом водителе черной «Волги», о его беспокойном поведении.
— А ты уверен, что это именно он? — Жена сложила листки и аккуратно засунула их в папку. Теперь она слушала мужа внимательно.
— Что я, сумасшедший? И телефон сотовый… Но самое странное — эти контейнеры. Получается, что самолет вылетел из Москвы и…
— …и с тем же грузом вернулся в Москву, ты это уже говорил. — Катюша задумчиво поскребла подбородок. — Обычное дело.
— Как это?
— Ох, Гриш, чего здесь только не бывает, что здесь только не прокручивается. Люди деньги делают.
— Но как? Как, ты объясни?
— А я знаю? Знала бы, мы бы тебе давно кожаное пальто купили.
— И тебе шубу, — улыбнулся Григорий.
— И мне шубу, — вздохнула Катюша.
Пробка рассосалась. Какое-то время ехали молча.
— А если расследование провести? — вдруг всполошился Чернов.
— А ты умеешь?
— Нет. Но почему бы не попробовать? Когда-то же надо начинать.
— Ты серьезно? — испуганно проговорила Катя.
— Вполне. Хоть делом займусь.
— И я тоже серьезно. — Катюша сильно сжала его колено. — Прошу тебя, держись от этой грязи подальше. Не лезь, куда не следует. На свою голову… И на мою…
— Что, кто-то уже обжигался? — настороженно спросил Чернов.
— Не знаю, Гриш, но слухи нехорошие ходят. Там же миллионы, миллиарды… Сунешься — им стоит только дунуть, как пушинка улетишь. Обещай мне.
— Все обдумать надо, Катюш…
— Обещай! — Она сжимала его колено все сильнее. Чернов даже поморщился.
— Ладно-ладно, честное пионерское… — Кажется, Катя осталась недовольна ответом. Чернову подумалось, что настал подходящий момент. — Слушай, возьмем собаку, а? Хорошая собака, породистая. Почти. Пропадет же…
— В принципе не возражаю, — как-то легко ответила Катюша. — Это ты про Глашку?
— Ага.
— А щенков куда?
— Пристроим. Делов-то.
— Хм… А почему нет?
И у Григория резко поднялось настроение.
Екатерина Чернова смотрела в окно. Она думала о чем-то веселом, должно быть, потому что лицо было просветленным.
Впрочем, у людей часто бывает — мысли добрые, а глаза злые, и наоборот.
Антоша опять не расслышал дверного звонка, лежал на диване и кайфовал под «Нирвану». Оболтус, ничего не хочет. Ни-че-го. Прямо как животное. Давеча классная руководительница пришла и уже без всяких там намеков заявила, что, дескать, не видать Антону аттестата, в лучшем случае справкой отделается. А ведь до выпускных экзаменов какие-то две недели… Что делать? Чернов-старший голову сломал. Но главное, долгие нравоучительные беседы никак не могли наставить сыночка на путь праведный.