Была ночь, и погруженный во мрак город спал, и волны с шумом ударялись о прибрежные камни, и страшно, утробно завыла беременная сука, почувствовавшая схватки, и этот вой заглушил предсмертный крик жертвы.
Тело обрушилось к ногам, и Лидия долго, жадно глядела на остывающий труп своего обидчика, похожий теперь на тряпичную куклу, нелепую, жалкую, ненужную.
Она ткнула его краем сандалии, не столько для того, чтобы убедиться, что смерть окончательно заполучила его, сколько для того, чтобы во всей полноте ощутить сладкий вкус состоявшейся мести.
— Помни о Скилуре, — сказала она.
В последний раз слетело с губ молодой женщины это имя.
Пусть мертвые хоронят своих мертвых.
Запахнувшись в плащ, Лидия отступила было в темноту, но небольшое бледное пятно на камнях привлекло ее внимание. Она отшатнулась, и пятно тотчас исчезло, но появилось вновь, когда Лидия приняла прежнее положение.
Молодая женщина склонилась к самой земле и увидала крохотную монетку. Это был один асс, мелкая денежная единица, которую на рынке можно было бы обменять разве что на амфору вина да буханку свежего хлеба.
Однако для Лидии эта монета имела теперь особенную ценность — ведь она выпала из руки поверженного врага, из его скрюченных пальцев.
Лидия сжала асс в ладони и мрачно улыбнулась. Боги послали ей эту монету, чтобы ночью и днем она могла смотреть на нее и любоваться, вспоминая, как вонзила острый кинжал в убийцу Скилура. Эта монета словно подтверждала, что месть произошла не в воспаленном воображении молодой женщины, а наяву и небеса были свидетелями справедливого возмездия.
Теперь надо было решить, как поступить с трупом.
Сначала Лидия думала, что оставит тело на влажных камнях, чтобы наутро восходящее солнце осветило уродливые, обострившиеся черты убитого и синие мертвые тени на его висках. Она представляла, как чайки и воронье с жадностью набросятся на падаль и станут выклевывать глаза, раздирать мясо на холодных, застывших щеках и губах, и эта картина вызывала в Лидии сладостное томление.
Однако теперь она поняла, что очень скоро рыбаки с моря заметят птичье скопление и заподозрят неладное. Тело найдут быстрее, чем чайки сумеют полностью изуродовать его, и тогда труп будет захоронен в каменистую почву и оплакан, словно принадлежит не негодяю и предателю, а почтенному гражданину, с достоинством свершившему свой земной путь.
Сама мысль об этом была для Лидии невыносима; собаке не место лежать на кладбище.
Лидия была вынуждена признаться, что поступила неосмотрительно, заколов негодяя именно здесь, а не на пустынном берегу, где его легко можно было столкнуть в море, и Посейдон с благодарностью принял бы эту жертву.