— Что закручивается?
— Жизнь закручивается, Татка! Хорошая жизнь. Я ж выставку открываю!
У Наташи невольно открылся рот. А Виктор, заметив, какое впечатление его слова произвели на жену кайфовал от значимости момента.
— Да-да, выставку, — небрежно повторил он. — Через неделечку. И не где-нибудь, а в Малом Манеже. Вот так, Татка, вот так… Ну, разумеется, пресса, телевидение, информационная поддержка, все как полагается.
— Погоди-погоди, Вить… — постепенно начала приходить в себя Наташа. — Я знаю все выражения твоего лица…
— Ну?
— Кажется, ты не шутишь…
— Какие шутки, мать? — Виктор уронил на пол кусочек картошки и затолкал его ногой под стол. Тонкая натура. — Какие шутки? Все уже на мази! Завтра договор подписываю!
— С кем договор? — Наташа конечно же была счастлива, она буквально задыхалась от восторга, но внешне это почему-то никак не выражалось. Напротив, Виктор даже подумал, что она рассержена.
— С Гринштейном! Отличный мужик! А деловой!
— То Гольдберг, то Гринштейн… Ты нормально можешь объяснить?
— А че объяснять-то? Гринштейн — мой спонсор. У него знаешь как дело поставлено? Фирма «Гаудеамус», слыхала? Миллионами ворочает! И мы с его помощью бабулеточек огребем — не будем знать, на что потратить!
— А ему-то от этого какая польза?
— Как — какая?! — удивленно воскликнул Виктор, мол, чего же тут непонятного.
— Какая? Я тебя спрашиваю.
— А мне есть до этого дело? Он сам на меня вышел, сказал, что я… что я… Даже неудобно как-то…
— Что ты гений? — шутливо предположила Наташа.
— Нет, — Виктор зарделся. — Непризнанный гений…
Шутка оказалась недалека от истины. А может, и вправду Витькины концепты, как он сам их называет, достойны всемирного признания?…
— Значит, тебе предоставляют такую сумасшедшую услугу и ничего не требуют взамен?
— Ни-че-го! — развел руками Виктор. — А что можно потребовать от бедного художника? Ну разве только… — Он что-то вспомнил. — Кажется, иногда выставка будет закрываться на какие-то час-полтора…
Гринштейн хочет проводить в Манеже закрытые совещания. Там зал большой, удобно.
— Совещания в галерее?
— Не знаю, Тат, не знаю, — затараторил Клюев. — Может, я что-то путаю, чего-то недопонял. Но главное-то не в этом! Татка, мы же теперь заживем как нормальные люди! Давай с тобой подсчитаем… Я выставлю сорок семь картин, так? Предположим, на каждую вторую найдется покупатель… Нет, почему на каждую вторую? На четыре из пяти!
— Лучше уж на девять из десяти, — в тон ему возразила Наташа.
— Нет, мать, загибаешь, так не бывает. Будем довольствоваться малым. — Виктор закатил глаза, что-то подсчитывая в уме, но подсчеты явно не клеились. — Это сколько ж будет?