Я сам не разгонял его, но, в сущности, он был безобидным малым. Уж не знаю, кому он мог так досадить…
— Совсем мальчик, — сказал пастух, — я знаком с его отцом. Сын выбрал не ту дорожку, и отец порвал с ним всякие отношения. По-моему, они даже не виделись в последние годы…
— С какими людьми он якшался? — спросил неизвестный.
— Его наставник не так давно умер, — сообщил пастух, — а про других его знакомых я не слыхал.
— У него была любовница?
— Вряд ли. Наставник был ревнив; я не думаю, чтобы несчастный мог с легкостью заводить интрижки на стороне. Он ведь целиком зависел от благодетеля и в случае чего оказался бы на улице — без денег, без средств к существованию. Я слыхал, как однажды он бахвалился, что побывал в лупанарии и насладился тремя гетерами сразу, а наставник жестоко избил его, потому что все эти речи были ложью, и только ложью. У мальчика не было лишнего асса, чтобы купить себе чашу вина, не то что ласки гетер…
— И все-таки в убийстве замешана женщина, — мрачно произнес неизвестный. — Это очевидно.
Лидия с ужасом увидела, как он поднес к глазам и стал внимательно рассматривать небольшой, поблескивающий на солнце предмет.
Это был ее браслет, подарок Скилура.
— Я передам эту штуку его отцу, — помедлив, сказал неизвестный. — Вряд ли у нас найдется много женщин, которые носили бы такие дорогие вещи. По браслету вполне можно отыскать убийцу. В конце концов, если отец захочет отомстить за смерть сына, это его право. Нам же остается лишь перенести тело на кладбище и предать земле согласно обычаю… Овца запрокинула голову и протяжно заблеяла.
Лидия почувствовала, как озноб пробрал ее с головы до кончиков пальцев.
Она была в западне.
— …Но я действительно ничего больше не знаю, гражданин начальник! — восклицал Ярошенко, отирая со лба крупные капли пота тыльной стороной ладони. — Понимаю, что в это трудно поверить, но войдите в мое положение!..
— Ваше положение — ваших рук дело, — довольно холодно отрезал Порогин, — и входить в него я не собираюсь.
— Гражданин начальник, вы должны мне верить! — настаивал Ярошенко.
Было видно, как трудно дается ему это обращение «гражданин начальник», которое сам привык выслушивать из уст задержанных.
Битый час шел допрос Ярошенко, и все без толку. Точнее было бы сказать: допрос стоял на одном месте.
— Итак, вы продолжаете утверждать, что не знакомы с руководителем группировки, в которую входили? — произнес Порогин.
— Именно так, незнаком, — поспешно закивал Ярошенко.
— Александр Дмитриевич, вы же взрослый человек, я просто удивляюсь. Представьте, что это вы меня — не я вас, а вы меня — допрашиваете, и я вам в качестве показаний рассказываю: никого не знал, ничего не видел, денег не получал, преступления не совершал. А у вас на руках документы, и в них такие суммы — Рокфеллеру мало не покажется…