Чернов молчал.
— У меня тоже был момент. — Кунце запустил руку под нары, нащупал свой ботинок, вынул из него «нюхачок» и, отделив крохотный кусочек, аккуратно вложил его в ноздрю. — Так, знаешь, самооборона. У нас в Германии ты имеешь право на пистолет. Конечно, с разрешения власти. Апчхи! — «Нюхачок» подействовал. У Хайнца даже слезы брызнули из глаз. — Попробуй, Гриша.
— Нет-нет, не буду… — замотал головой Чернов, но «нюхачок» взял и уже через минуту чихал вместе с немцем.
— Но я… — удовлетворенно выдохнул Кунце и отправил ботинок на прежнее место. — У меня был пистолет. И я ходить с ним по улице. Ходить год, ходить два. А один день я встретил двух молодых мужчин. Они имели нож. Они хотели от меня деньги. И я достать пистолет, направить на них. А они так испугаться, что не могли бежать. Вот так стоять и смотреть. Я им говорю: «Пошли на хрен!» А они стоять. А потом, когда они поняли, что я не буду стрелять… они опять стали приближаться… Я кричать: «Не надо! Не подходить!» И не могу, Гриша, стрелять. Не могу! Раньше думал, что могу, а тогда…
— Ну и чем все это закончилось?
— Они взяли мои деньги, они взяли мой пистолет… — рассеянно улыбнулся Хайнц. — Они долго били меня… Сильно, Гриша, били… Три ребра крах! Двух зубов нет… И знаешь, я был счастлив! Да-да, я плакал от счастья!
— Так ты мазохист? — присвистнул Григорий. — Не знал, старичок, не знал…
— Я был счастлив, что не убил! — воскликнул Кунце. — Я спас жизни двух человек!
— Да тебе ордена Красного Знамени за это мало.
— Молодой был… — Немец пропустил юмор Григория мимо ушей. — А потом я жалел, что не убил. Сильно жалел. Они унизили. Они растоптали мою гордость.
— Так уж и растоптали…
— Я с того дня изменился, Гриша. Да-да, изменился. Я теперь боюсь. Всего боюсь. Я стал трус…
— Брось, старичок. Трус наркотики перевозить через кордон не станет.
— А я и попался, потому что трус. Они увидели страх в моих глазах! Если бы была машина времени… Если бы пойти в тот день и выстрелить… Я так часто фантазир… фант…
— Фантазировал, — подсказал Чернов.
— Я фантазировал, что убить этих двух мужчин, — горячечно зашептал Кунце. — Я даже фантазировал, что буду делать с трупами… Я их закапывать в землю… Я их сжигать… Я их бросать в канализация… Я их… Ты поправляй меня, если я неправильно по-русски.
— Растворить в кислоте можно, — в тон ему внес предложение Чернов.
— Откуда кислота? У меня не было в тот день кислоты! Это была пустая улица, но самый центр города! У меня было мало цайт!
— А-а-а, так ты в самделишных обстоятельствах фантазировал?